Пророческая ценность милосердия (Юрген Мольтманн)

Существуют ли какие-то структуры милосердия? До сих пор мы рассматривали милосердие в соответствии с его буквальным содержанием, только как личную и спонтанную жалость к нуждающимся. Но разве милосердие работает только в личной сфере? Бразильский епископ Дом Элдер Камара однажды сказал: «Когда я чувствовал жалость к бедным, меня хвалили и называли святым. Когда я спросил публично, почему они бедные, то меня осыпали оскорблениями и назвали коммунистом».
Если существуют бесчеловечные законы и антисоциальные структуры, то есть и по-человечески правильные законы, и социально справедливые структуры. Поэтому существуют также структуры милосердные или не милосердные. Первые христианские общины боролись с нищетой не только по отдельности, как «милосердный самарянин»; они практиковали протохристианскую общность имущества, которая до сих пор действует в христианских орденах монахов и монахинь: «Не было между ними никого нуждающегося; ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам Апостолов; и каждому давалось, в чем кто имел нужду» (Деяния 4, 34-35). Первая община Иерусалима поставила даже «семь помощников бедным» (Деяния 6, 3), которые заботились о вдовах и сиротах, лишённых прав, и о беззащитных. Очевидно, что некоторые общины заботились не только о своих бедных, но – как констатировали восхищённые современники – также о вдовах и сиротах всего города. Во всём этом можно видеть христианские корни солидарности. Солидарность здесь можно воспринимать как преданность общине: не дадим никому упасть, и будем заботиться обо всех, кто принадлежит нам. Но мы также видим солидарность, открытую ко всем беднякам города или общества.

Перед средневековыми церквами всегда сидело много нищих, чтобы благочестивые верующие могли совершать по отношению к ним добрые дела милосердия и собрать для себя сокровище на небесах. Конечно, в средневековом обществе существовали также различные братства для выполнения семи дел милосердия. Хотя многие люди сегодня больше не верят в небеса, они чувствуют себя «добрыми», когда они «доброжелательны» и делают пожертвования в «Каритас».
Начиная с Реформации нищих перед евангельскими церквами больше нет. Получается, что христиане-протестанты больше не милосердны, потому что они верят в оправдание по вере, а не по добрым делам? Нет. Реформация в городах стала реформой не только Церкви, но и общества.
Начиная с Реформации диаконы приняли на себя задачу помощи бедным и больным, готовя таким образом путь обществу к государству всеобщего благосостояния. Социальное законодательство Бисмарка было ориентировано на модель Эрбенфельда, созданную голландской реформатской общиной. Барон фон дер Хейдт был посредником этих первых шагов социального государства в Германии. Макс Вебер, конечно, изложил тезис, согласно которому кальвинизм был вдохновителем капитализма, но это исторически неверно. Можно было бы точно так же сказать, что кальвинизм через диаконат вдохновил социализм, а через синодально-пресвитерианский порядок демократию.

Личное благочестие логически приводит к структурам, занимающимся милосердием. Обе Церкви в девятнадцатом веке на немецких территориях всячески поддерживали кооперативное движение и сами основывали множество кооперативов в сельской местности и в городах, чтобы бороться с бедностью и безработицей. Если объединяешься в кооперативы, то становишься сильнее. Альтернативой бедности является не богатство, альтернативой бедности и богатству является общность.
Когда мы слышим слово «милосердие», то обычно думаем о том, кто совершает это благое дело, а не о том, на кого оно направлено. Как чувствуют себя эти бедные, получая благие дары милосердного человека? Как себя чувствуют безработные и бездомные, которые зависят от столовых и теплого уголка в церквях? Если милосердие идет сверху вниз, они чувствуют себя вдвойне униженными. Давать хорошо, принимать гораздо труднее. Поэтому, творя милосердие, нужно всегда помнить о человеческом достоинстве нуждающихся и уважать их самолюбие. Лучшая помощь – это «помогать человеку, чтобы он мог помочь себе».

Латиноамериканский проект «Приоритетный выбор в пользу бедных» (Медельин, Колумбия, 1968) хорош для тех, кто не является бедным и, следовательно, не является «выбором бедных». В самом деле, бедные не выбирали бедность, они являются её пленниками и ищут выход из бедности к хорошей жизни в обществе. Бедные являются бедными только по сравнению с богатыми, они не является такими сами по себе или в каких-то других аспектах; у них есть свои таланты и энергия, которые они хотели бы использовать. Бедные не хотят – как и все мы – чтобы их упоминали в связи с тем, что у них чего-то нет, они желают, чтобы их признавали в том, кем они являются, как личности. Поэтому они нуждаются не только в сострадании, но и в человеческой солидарности, которую даёт ощутить солидарное человеческое сообщество.

Что же такое солидарное человеческое сообщество и как оно действует?
Милосердие идет от сердца и – как показывает притча о милосердном самарянине – оно является личным, непроизвольным и мгновенным. Солидарность же, напротив, является чувством гражданским, социальным, связанным с определёнными институтами и долговечным. В солидарном сообществе имеет место публичное участие всех и разделение общего блага на каждого. Жизнь в таком сообществе определяют доверие и надежность, права и обязанности каждого участника.
Христианская модель милосердия заключена не в добром самарянине, но в протохристианской общности благ. Современное европейское государство всеобщего благосостояния является следствием организованной солидарности между сильными и слабыми, здоровыми и больными, молодыми и пожилыми. Социальное государство превращает бедных, больных, пожилых из объектов жалости в субъекты прав и потребностей: социальное страхование, медицинское страхование, пенсии. Это нечто большее, чем «структурное милосердие» (Вольфганг Тирзе); такое государство основано на общечеловеческих и гражданских правах и скорее является структурной солидарностью. Современное правовое государство занимается не только теми, кто «попался разбойникам», оно также стремится устранить грабежи и убийства и социализировать разбойников. И если современное социальное государство станет также экологическим, оно сможет придать форму милосердию и солидарности с животными и растениями, и со всей землёй. Чем больше будут использоваться возобновляемые источники энергии, и промышленность преобразуется из отходных производств в перерабатывающие, тем лучше это будет для всей экосистемы Земли, нашей общей отчизны.

Становятся ли тем самым лишними милость и сострадание? Нет. Милосердие является душой социальной справедливости. Без культуры милосердия утрачивается мотивация, лежащая в основе социального законодательства. Этику сострадания к слабым, больным и пожилым людям необходимо защищать сегодня от социальной холодности неолиберализма, рассматривающего свободный рынок и неограниченную конкуренцию как основное средство обеспечения прогресса и достижения социальной справедливости. На самом деле, только всеобщая этика милосердия может оправдать социальные законы, и не только индивидуально выражать сожаление по поводу отсутствия помощи, но и наказывать за это.
Даже в социальных государствах личное милосердие является необходимым. «Caritas» католической Церкви и «Diakonische Werk» – благотворительная организация объединения всех немецких евангелических Церквей являются незаменимыми в Германии.
Хотя социальная сеть государственной поддержки старается удовлетворить наиболее острые потребности, остаётся много безработных и бездомных, больных и пожилых людей, о которых никто не заботится. Как показывает опыт, в социальных законах всегда есть недостатки, потому что жизнь невозможно подвести под какие-то общие правила. В социальных учреждениях часто преобладает подозрение в мошенничестве, а не уважение к человеческому достоинству тех, кто нуждается и пришёл просить о помощи.

Милосердие открывает солидарное национальное общество к преследуемым и беженцам, насколько это возможно и разумно. Поэтому Папа Франциск посетил Лампедузу, остров, к которому каждый день причаливают судна с десятками и сотнями людей с надеждой на лучшую жизнь. Милосердие является, так сказать, миссионерской вершиной открытого социального государства.
Наконец, милосердие является источником международной помощи. Это очевидно в случае стихийных бедствий, землетрясений и цунами, как несколько лет назад на Гаити. В случае же политических катастроф, таких как в Сирии и в Ираке, из-за гражданских войн, и распадающихся государств, для международного сообщества проблема является сложной. В случаях геноцида ООН должна обязательно вмешиваться, поскольку целые народы, этнические группы и отдельные расы могут действительно наткнуться «на бандитов», как показывают гуманитарные катастрофы в Руанде и Бурунди.
Солидарное общество и социальное государство действуют только до тех пор, пока моральный мир характеризуется солидарностью и милосердием, а не капиталистической идеологией жадности, алчности и эгоизма.

В сущности, личное благочестие является не только необходимым, но также благим и прекрасным. Личное благочестие является выражением милости Божией в нашем человеческом сосуществовании. Наши маленькие жесты милосердия освящают эту жизнь и являются отзвуком великой милости Божией. Личное благочестие является проявлением внимания в отношении друг друга. Личное благочестие бескорыстно и не рассчитывает на ответ. Личное благочестие является очевидным, само собой разумеющимся и жертвенным. Личное благочестие выражается также в возмущении бесчеловечностью определенных условий и жестокостью людей. Личное благочестие – это счастливая жизнь в огромном пространстве Божией милости.


(Юрген Мольтманн, немецкий протестантский богослов)


При использовании материалов ссылка на русскую службу Радио Ватикана обязательна.