ЭКО с использованием донора: что по этому поводу говорит Католическая Церковь

Тема искусственного оплодотворения с использованием донора и тесно связанный с ней вопрос анонимности донорства в последнее время актуальны для многих стран, в которых эта форма репродуктивной технологии уже узаконена или которые только собираются ввести её в законодательство – как, например, Италия. Вопрос анонимности донора вызывает дебаты не только среди верующих. Взгляд Католической Церкви на вспомогательные репродуктивные технологии изложил для наших слушателей президент на покое Папской академии защиты жизни монсеньор Элио Сгреччиа.

Чтобы вспомогательная технология была нравственно допустимой, необходимо соблюдение трех условий. Во-первых, она не должна вести к гибели человеческих существ, в данном случае эмбрионов. Во-вторых, должна сохраняться структура семьи, то есть рождающиеся дети должны быть плодом акта любви между отцом и матерью. И третье условие: отцом и матерью ребенка могут быть только супруги, то есть в этот процесс не должен вмешиваться никто посторонний. Искусственное оплодотворение с участием донора разрывает единство семьи, поскольку ребенок является плодом донорства либо яйцеклетки, либо сперматозоида, чуждых супружеской паре. Но и в отношении искусственного оплодотворения без участия донора Церковь высказывает отрицательное суждение, потому что оно представляет собой технологию, заменяющую супружеский акт. Таким образом, нравственная оценка ЭКО всегда отрицательна, даже если оно производится с использованием гамет одних только супругов. В данном случае все равно нарушается творческий замысел, естественный для супругов.

Церковь не является противницей использования технологий и медицинских достижений для содействия деторождению, если они соответствуют вышеперечисленным условиям моральной допустимости. Эти условия соответствуют благу рождающегося человека, равно как и благу самой супружеской пары и всего общества. Прежде всего это благо нарушается гибелью эмбрионов, что является формой аборта. Этому благу противоречит и разобщение единства супругов, когда в деторождении участвует третье лицо. Благу ребенка и единству супружеской пары противоречит и тот факт, что рождение ребенка отчуждается от родителей и происходит в лаборатории.

Затем, встает вопрос о целесообразности соблюдения анонимности донора. И наука, и право могут утверждать, что соблюдения права ребенка знать своих биологических родителей достаточно для того, чтобы считать такую форму ЭКО этически приемлемой. Но для Церкви это звучит неубедительно. «Ты не полностью наш, но один человек дал свой сперматозоид»: это вряд ли будет для ребенка большой помощью, но, скорее, привнесет смятение в его осознание самого себя. Кроме того, подобное открытие может побудить на поиски биологического родителя, что нарушит и узы, созданные супружеской парой, получившей этого ребенка. Поэтому рассказать ребенку о том, кто его «подлинные» родители, недостаточно. Надо заметить, что в странах, где легализовано искусственное оплодотворение с использованием донора, законодательство пошло разными путями, сохраняя или, наоборот, запрещая сохранение анонимности, - но все-таки есть тенденция не сохранять анонимность. Закон стал меняться в эту сторону в Австрии, Германии, Нидерландах, Швеции, в Новом Южном Уэльсе. Правоведы в этих странах утверждают, что дети имеют право знать своих настоящих родителей, в то время как анонимность донора может привести к «безответственному родительству», своеобразному «памятнику неизвестному отцу и неизвестной матери», что воспрепятствует самоидентификации ребенка. Некоторые же страны используют это убеждение для того, чтобы притормозить распространение гетерологического оплодотворения. Согласно статистике, в тех странах, где анонимность донора была изъята из законодательства, все меньше пар стали прибегать к такой форме ЭКО.

Мы задали монсеньору Сгреччиа вопрос, что же делать супружеской паре, которая не может зачать, но и не хочет отступать от нравственных критериев Церкви?
В случае непреодолимого бесплодия, не поддающегося никакой нравственно допустимой терапии, включающей фармакологическое и хирургическое лечение, когда врачи констатируют абсолютную невозможность восстановить плодность супружеской паре, следует рассматривать перспективу усыновления, - разъяснил монс. Элио Сгреччиа, президент на покое Папской академии защиты жизни.

При использовании материалов ссылка на русскую службу Радио Ватикана обязательна.