Рубрика "Трудные вопросы". О Распятии святого Франциска

ВОПРОС:
Расскажите, пожалуйста, о Распятии святого Франциска

ОТВЕТ:
Распятие святого Франциска – так называемое «Распятие из Сан-Дамиано» - это икона, написанная неизвестным иконописцем (вероятно, монахом, который жил в районе Ассизи) между 1000 и 1050 годами после Рождества Христова, который черпал вдохновение от канонических Евангелий и от церковной традиции. Этот крест затем был помещён в церквушке Сан-Дамиано за стенами Ассизи.
Перед этим крестом молодой Франциск молился так: «Всевышний и всеславный Боже, просвети мрак моего сердца, даруй мне искреннюю веру, твёрдую надежду и совершенную любовь, а если можно, Господи, то и знак, что я исполняю Твою святую и истинную волю».
Перед этим распятием молодой Франциск в 1206 году услышал призыв: «Отстрой дом Мой». Распятие осталось в Сан-Дамиано, где его охраняла и молитвенно созерцала святая Клара и её сестры, вплоть до её смерти в 1253 году. Когда в 1257 году сестры-клариссы перебрались внутрь городских стен Ассизи, распятие было перенесено из города в базилику Святой Клары.
Почему встреча Ассизиского бедняка с распятием из Сан-Дамиано стала столь решающей?
В Верхней базилике Святого Франциска в Ассизи мы можем созерцать целый ряд эпизодов из жизни св. Франциска, изображенных Джотто согласно Legenda maior («Пространному житию») святого Бонавентуры. Среди этих эпизодов находим также беседу Распятого Иисуса со святым Франциском в Сан-Дамиано. Церквушка на этой фреске изображена полуразрушенной, а Франциск стоит на коленях перед распятием, находящимся на алтаре. Мы можем увидеть, что святой в это время слышит особое слово, особый призыв. Что же произошло на самом деле в то время? В «Легенде трех спутников» рассказывается о победе Франциска над собственным эгоизмом и страхом. Святой одерживает эту победу при встрече с прокаженным. Вместо того чтобы боязливо бежать, Франциск останавливается, принимает прокаженного как человека, обнимает его и открывает тем самым начало общения, которое приведет Франциска к преодолению эгоизма и к глубокой внутренней перемене. Эта встреча полностью изменит его жизнь.
Сразу после этого эпизода автор «Легенды трех спутников» рассказывает о встрече с распятием из Сан-Дамиано. Эта встреча происходит в молитвенной обстановке. Можно представить себе, как этот юноша, которому едва исполнилось двадцать лет, встает на колени (как его изображает Джотто) и повторяет в сердце: «Всевышний и всеславный Боже, просвети мрак моего сердца». Эта молитва исходит из сердца, святой повторяет её снова и снова с глубоким доверием, с уверенностью, что придёт свет свыше. Этот свет просветит не только его сердце, но и всю его жизнь, придав ей верное, надежное направление. Сколько же продолжалась эта молитва? Об этом нам знать не дано. Но мы знаем, что она была услышана, и Распятый открыл ему глаза и уши сердца: «Франциск, разве не видишь, что Мой дом почти разрушен? Иди же и отстрой его для Меня».
Саму икону Распятия из Сан-Дамиано можно описывать бесконечно. Обратим внимание на двух персонажей, изображенных сбоку от главных персонажей под Крестом. Они меньше по размеру, но тем не менее наделены глубочайшим смыслом, и, вероятно, они также вдохновили святого Франциска на его духовном пути и могут вдохновить своей актуальностью каждого из нас.
Один из этих персонажей одет как римский воин, в руке у него копье. Другой обладает чертами еврея, а в руках он держал губку и сосуд с уксусом - сейчас их уже нельзя рассмотреть на иконе. Речь идет о двух персонажах из XIX главы Евангелия от Иоанна: один утоляет жажду Иисуса уксусом, а другой пронзает Его копьем, чтобы убедиться в Его смерти.
Апокрифическое Евангелие от Никодима называет солдата, пронзившего бок Иисуса Христа, Лонгином. В том же источнике указывается, что воин страдал тяжелым глазным заболеванием, а в тот момент, когда его коснулась излившаяся из бока Иисуса кровь, он исцелился и стал видеть по-новому. Это прозрение становится метафорой веры, причём и в обратном смысле: пока нас не коснётся Его кровь, то есть отданная за нас жизнь, - то мы слепы, даже если думаем, что поняли всё Евангелие.
Апокриф упоминает также о человеке, одетом в голубое, называя его Стефанатом. Это служитель Храма Иерусалимского, который, давая Иисусу губку, пропитанную уксусом, невольно совершает акт служения новому Храму – как Сам Иисус называл собственное тело.
Оба этих персонажа – римлянин и еврей – устремляют взгляд на Иисуса, и их взгляды встречаются друг с другом во взгляде Христа. Этот образ отсылает к словам святого апостола Павла о том, что Христос есть наш мир, который соединяет в единое тело народ Первого Завета и язычников: «Ибо Он есть мир наш, соделавший из обоих одно и разрушивший стоявшую посреди преграду, упразднив вражду Плотию Своею, а закон заповедей учением, дабы из двух создать в Себе Самом одного нового человека, устрояя мир,
и в одном теле примирить обоих с Богом посредством креста, убив вражду на нем. И, придя, благовествовал мир вам, дальним и близким,
потому что через Него и те и другие имеем доступ к Отцу, в одном Духе». (Эф 2,14-18).
У подножия Креста есть место для всех народов, для всех языков, для всех культур. Церковь, которая рождается от Креста, не может быть Церковью «национальной»: это Церковь католическая, вселенская, она охватывает всё человечество. Под Крестом нет места для разделяющих нас стен, но есть только мосты, которые позволяют всем нам встретиться под взглядом Иисуса, встретиться в вере и служении.

При использовании материалов ссылка на русскую службу Радио Ватикана обязательна.