Крупицы катехизиса Иоанна Павла I

26 августа 1978 года, Патриарх Венеции Альбино Лучани, избранный в течение всего одних суток от начала конклава, принял решение называться Иоанном Павлом, объединив в своем имени имена Иоанна XXIII и Павла VI. Так же скоро, – всего через несколько недель, 28 сентября, – Бог призовет этого Папу к Себе. Об этом насыщенном событиями и незабываемом сентябре Папы Лучани напоминают прежде всего его замечательные общие аудиенции, традиционно проходившие по средам, во время которых он использовал свою книгу «Катехизис по крупицам».
В этом труде, опубликованном в декабре 1949 года, молодой священник призывал катехизаторов относиться к своему делу с воодушевлением, убежденностью и любовью, не только заботиться о своих знаниях, а стараться быть прежде всего передающим эти знания. 30 лет спустя, едва избранный Папой, он пожелал, вслед за своим предшественником, чтобы его аудиенции – как он сказал 6 сентября – были «настоящим катехизисом, понятным современному миру».

Превратив эти встречи с огромным числом верных в четыре стадии постижения самой сути христианства, в первой аудиенции он подчеркнул: «Катехизатор, обучая, должен заботиться не только о том, чтобы говорить самому, но прежде всего о том, чтобы заставить говорить учащихся, используя все доступные ему средства». На следующей аудиенции, 13 сентября 1978 года, цитируя римского поэта Трилуссу, св. Павла и св. Августина, Папа Лучани описал эмоциональный экзистенциальный настрой акта веры как "капитуляцию перед Богом, но изменив свою жизнь", то есть, зная, что Бог питает к нам "больше нежности, чем любая мать к своим детям". 20 сентября, в то время как во Фрайбурге международный конгресс обсуждал "Будущее надежды", Папа Лучани говорил тоже о надежде, которую он уподобил «iucunditas» Фомы Аквинского и «hilaritas» св. Августина. Наконец, 27 сентября, он говорил о любви, которая не только остается в памяти и в сознании как любой предмет обучения, но и привлекает всякий раз, когда думаешь о ней: «Любить означает бежать всем сердцем к предмету любви».

Четыре общих аудиенции, во время которых неизменно ощущался дух братства, с цитатами не только из Отцов Церкви и богословов, но и мыслителей и писателей: во второй аудиенции была очередь Жака Озанама и Лакордера; в третьей – Шарля Сен-Бёва и шотландца-некатолика Эндрю Карнеги; в четвертой Папа Лучани цитировал одного из своих преподавателей и Жюля Верна. Моменты прямого контакта с собратьями-епископами и множеством мирян. Атмосфера семьи, воспринимавшаяся так, как будто находишься в присутствии Господа, ощущая при этом глубокую нежность, как это происходит с ребенком, когда он находится в объятиях матери: "Как ребенок верит маме, я верю Господу".

Папа Иоанн Павел I еще упомянет свою земную маму 13 сентября, чтобы проиллюстрировать особые отношения доверия, которые устанавливаются в вере с Богом, еще раньше, чем с Его истинами: «Когда я вырос, она мне говорила: «В детстве ты был очень болезненным, я носила тебя от одного врача к другому и не смыкала глаз целые ночи напролет; ты веришь мне? Как я мог сказать ей: «Мама, я тебе не верю?» Конечно, верю, верю в то, что ты говоришь, но особенно верю в тебя». Всего четыре общих аудиенции этого краткого понтификата, как четыре встречи большой семьи.

Истинный стиль семьи требует заботы, внимания друг к другу, особенно в трудные времена, принося пожилым и заболевшим пищу, воду, лекарства, – сказал Папа. И все же человеку "недостаточно физического тепла, пищи, есть еще сердце; нужно думать также о сердце".

Затем, обращаясь к участникам конференции по трансплантации, – уже тогда много обсуждались вопросы определения смерти мозга для извлечения органов, и связанных с ними экспериментов на людях, чтобы получить возможную выгоду для других пациентов, – Папа подчеркнул, что "нельзя превращать человека в объект экспериментирования", особенно, когда он слаб или болен, как это может произойти в пожилом возрасте.

Через неделю, говоря о вере, Папа Лучани описал ее динамизм как беседу между Господом и каждым из нас. В этой аудиенции он использовал древнее богословие Христа-Главы и Церкви-тела, то же самое, которое – в конце тринадцатого и в начале четырнадцатого веков – позволило Джакомо из Витербо написать первый "отдельный трактат о Церкви", в котором дается переосмысление теории власти с христологической точки зрения.
Папа представил Церковь как семью, в которой прежде всего любят друг друга, и не предают, даже при наличии почти неизбежных недостатков: "Если они есть, недочеты и недостатки, – а они всегда есть, – это никогда не должно уменьшать нашу любовь к Церкви".
На следующей аудиенции была очередь темы надежды, которую Папа Лучани предварил несколькими отрывками из Божественной Комедии, устроив Данте самый настоящий экзамен на три богословские добродетели: веру, надежду, любовь. Тема надежды была рассмотрена с помощью характерного для катехизиса метода вопросов и ответов. Папа продемонстрировал большую "симпатию к надежде", в отличие от определенной современной культуры, которая отталкивается от характеристики, данной Ницше, называвшим надежду добродетелью слабых.

В последнем катехизическом наставлении Папа Лучани прокомментировал молитву-благодарение, в которой мы признаемся в любви Богу: «Боже мой, люблю Тебя всем сердцем, превыше всего. Тебя, бесконечное благо и наше вечное счастье. Из любви к Тебе люблю ближнего моего как самого себя, и прощаю полученные обиды. Господи, дай мне любить Тебя еще больше» и назвал ее "знаменем христианского максимализма".

***

Микеланджело, Мурильо и катехизаторы
Альбино Лучани

Катехизис – это греческое слово, которое означает: говорю с высоты. Сегодня это слово используется в трех смыслах: а) обучение религии из уст в уста («посещать курсы катехизиса»), б) книга, которая содержит религиозные истины в простой и доходчивой форме («купить катехизис»), в) сами истины, содержащиеся в книге или изложенные в учебном процессе ("Катехизис учит нас, что ...").

Первый смысл этого слова, обучение, является более распространенным. Но следует иметь в виду, что это особое обучение: наставление не только ума, но воспитание всей жизни: оно направлено не только на то, чтобы вложить в голову некоторые знания, но передает твердые убеждения, такие живые и сильные, чтобы привести к добрым делам, к осуществлению добродетелей. Позвольте мне объяснить. Возьмем двух катехизаторов: первый говорит и объясняет хорошо, но дети у него не становятся лучше; второй менее красноречив, но он так действует своим примером, убеждением, увещеваниями, что в его школе дети становятся лучше, хотят посещать церковь, молятся охотно. Второй стоит гораздо больше, чем первый, как катехизатор. Или возьмем двух детей, один знает наизусть текст и понимает его, но его жизнь не соответствует тому, что он выучил в тексте. Другой помнит мало, но стремится, чтобы стать лучше, применить на практике то, что он изучил. Этот учил катехизис всерьез.

У Микеланджело спросили: "Как вам удается создавать статуи такие полные жизни?». Он ответил: "Статуи уже в мраморе. Нужно только извлечь их, отсекая лишнее". Дети, как мрамор, из сырья: из них можно сделать честных, порядочных людей, героев, и даже святых. И это работа катехизаторов. Отложите в сторону катехизис, и не будете знать, какие средства использовать, чтобы сделать хорошими малых и больших. Будете говорить о "человеческом достоинстве"? Малыши не понимают, что это такое, взрослые его ни во что не ставят. Выдвинете аргумент "категорического императива"? Это еще хуже. И совсем другое дело, если вы будете говорить с малыми и большими о Боге, Который все видит, Который награждает и наказывает, который дал священный и нерушимый закон, Который дает таинства для укрепления нашей воли, – доброй, но такой слабой и непостоянной. (...) Катехизис объясняет, почему мы страдаем в этом мире, как нужно использовать богатства, почему все должны работать. Он ставит перед нами Христа как образец, и говорит нам: «Делай как Он! Это твой брат. Он любит тебя, прощает тебя, приходит обитать в тебе! Катехизис мы постоянно кричит нам: будь добрым, будь терпеливым, будь чистым, прощай, люби Господа! Короче говоря, нет в мире более нравственной силы, чем катехизис.

Жаль, что это огромная сила используется недостаточно! Маленькие дети изучают катехизис мало; взрослые, обманывая себя, что они изучали его, больше не изучают. И так возникает замкнутый круг невероятного религиозного невежества: люди, которые знают науки и прочитавшие множество книг, ничего не знают о христианстве, среди которого они живут, никогда не читали Евангелие полностью.

Не говоря уже о многих других людях, которые посещают церковь и считают себя благочестивыми, а на деле начисто лишены религиозных идей; которые считают, что имеют веру, а на самом деле имеют только ее зачатки; которые ищут в благочестии не волю Бога, но впечатления и чувства; которые игнорируют истинное поклонение и практикуют обряды, связанные с определенными формулами, числами, наполовину каббалу, наполовину суеверия; которые опустошают голову и сердце и загружают только нервную систему.

У Мурильо есть картина, которая называется «Дети с раковиной». На спокойном и безмятежном фоне, в то время как ангелы сверху смотрят и улыбаются, младенец Иисус дает напиться из раковины младенцу Иоанну воды, зачерпнутой из прозрачного ручья, текущего у их ног. Это миссия катехизаторов: заменить Иисуса и дать детям, вместе с катехизисом, воду вечной жизни.

Зависит прежде всего от катехизатора, успешна его миссия или нет. Св. Филиппо Нери и св. Иоанн Боско катехизировали детей в каком-нибудь уголке ризницы, даже на улице, без роскошных помещений, без средств, и все же заколдовывали, как волшебники, и преобразовывали. У них было то, что нужно больше всего: религиозные качества, которые делают христианином, моральные качества, которые делают человеком, ремесло или профессиональные навыки, которые делают мастером: внешние качества, которые не делают ничего нового, и они не являются существенными, – но они подчеркивают внутренние качества и позволяют катехизаторам сиять перед детьми полным светом христианина, человека и учителя.


При использовании материалов ссылка на русскую службу Радио Ватикана обязательна.