«Аджорнаменто» Второго Ватиканского собора: реставрация нерушимого здания Церкви

На прошлой неделе мы отмечали очередную годовщину открытия Второго Ватиканского собора, ставшего значимой вехой в истории современной Церкви. В тот день, 11 октября 1962 года, Католическая, Римская, Вселенская Церковь впервые торжественно вошла и в мир СМИ, одновременно с открытием первой сессии собора. Предыдущий Вселенский собор – Первый Ватиканский – проходил в 1870 году. Был ли Второй Ватиканский собор дополнением Первого? Ни в коей мере: это был собор «аджорнаменто» -- данный термин обозначает приспосабливание к актуальным условиям. Читаем в католической энциклопедии: «Обоснованием необходимости аджорнаменто в Церкви являются изменения, происходившие в ней на протяжении истории, но не затрагивающие то, что не подлежит изменению, поскольку было установлено Богом (Таинства, незыблемое устройство Церкви, в отличие от ее изменяемых структур). Причина перемен в Церкви заключается в стремлении наиболее совершенным образом исполнять свое предназначение, достигая результата и отвечая требованиям времени; это желание выражено в древнем изречении Ecclesia semper reformanda («Церковь должна постоянно обновляться»). Отдельные этапы церковных реформ и обновления Церкви всегда начинались на Вселенских соборах. Напр., IV Латеранский собор был созван propter reformationem universalis Ecclesiae (ради реформирования Вселенской Церкви). Особую роль в обновлении и реформировании Церкви сыграл II Ватиканский собор».
Тем не менее, термин «аджорнаменто» крепко вошел в язык Второго Ватиканского собора, а вот слова «реформа» на соборе избегали.
К «аджорнаменто» все было готово уже с первого объявления о созыве собора Папой Иоанном XXIII 25 января 1959 года. Первоначальный скептицизм был позабыт с самого начала работ. И все же некоторые СМИ говорили о «генеральных штатах Церкви». Редактор одной из крупных парижских газет объяснял молодому практиканту: «Неизвестно, к чему все это приведет. Будь готов дать определение прилагательному «экуменический» -- тебе это пригодится».
Иоанн XXIII предполагал лишь одну, хотя и длинную, сессию и очевидный консенсус. Однако понадобилось целых четыре. Первоначальная программа была непреодолимой: 72 схемы. С самого начала любопытное общественное мнение постепенно превратилась в главное действующее лицо Второго Ватиканского собора, который не смог от него защититься невзирая на все предпринятые меры.
Первая сессия была весьма бурной. Епископат всех стран нуждался в самовыражении. Появлялись новые персонажи, и вскоре Римская Курия стала интернациональной. Но одним из первых результатов собора, помимо неизбежных дебатов, стал арбитраж Иоанна XXIII в американско-советском конфликте во время кубинского кризиса, в октябре 1962 года. Вопреки мнению Сталина, который спрашивал «Сколько дивизий у Римского Папы?», Святейший Престол еще как располагал дивизиями: две с половиной тысячи епископов плюс общественное мнение. Ни Пий Х в 1914 году, ни Бенедикт XIV в 1917-м, ни Пий 12 в 40-м не смогли проявить столь убедительной нравственной силы. Второй Ватиканский собор ввел и закрепил за Святейшим Престолом статус субъекта международного права, особенно после Хельсинской конференции 1975 года.
Второй Ватиканский собор и его шестнадцать документов – это единое целое. Если использовать архитектурную метафору, то его можно назвать реставрацией кафедрального собора, построенного две тысячи лет назад благодаря миссии Церкви. Немногие прочитали до конца все эти шестнадцать документов – а все они обладают равной ценностью. Но они располагаются вокруг оси с двумя опорами: с одной стороны -- догматическая конституция о Церкви (Lumen gentium, 21.11.1964), с другой – догматическая конституция о Божественном Откровении (Dei Verbum, 18.11 1965). Работы собора начались с реформы литургии (слишком поспешно проведенной в некоторых странах), а завершились отношениями между Церковью и миром («Gaudium et spes», 7.12. 1965).
Выстроенное и выстраданное, словно мозаика, частичка за частичкой, соборное дело подреставрировало фундамент священства и монашества, миссионерства, взаимоотношений с монотеистическими религиями и религиозной свободы. Надо отметить, что день закрытия собора 8 декабря 1965 года, прошедшего в радостной и оживленной атмосфере, вызвал у одних облегчение, а у других – сердечные муки.
Жестокое разочарование постигло общественное мнение, с нетерпением ожидавшее провозглашения своего рода моральной свободы – что и привело к кризису 1968 года и дерзкой энциклике Папы Павла 6 «Humanae Vitae». Она была опубликована как раз 25 июля 1968 года. Термин «кризис» стали использовать в прессе с начала 70-х, чтобы обозначить крах Второго Ватиканского собора и назвать его этапом на пути к некоему «Третьему Ватиканскому» или «Шестому Латеранскому».
Вслед за Иоанном XXIII четырем Римским Папам пришлось осуществлять беспрецедентный духовный и пастырский труд. Павел 6 делал это как мученик, Иоанн Павел 1 как яркий свидетель, Иоанн Павел 2 – как паломник веры, а Бенедикт XVI – как герменевт наследия собора вне пределов ошибок его исторического применения. Многие верующие воспринимают сегодня Второй Ватиканский собор лишь по частям: его экклесиологию, антропологию, социологию, -- но не единую программу собора в том виде, в каком она была предложена в 1962 году. Сказывается нетерпение путешественника: ему неохота тратить больше двух часов на дорогу, которая раньше занимала целые сутки. Драма Второго Ватиканского собора в том, что его обременяет постоянное нетерпение тех, кто призван его воплощать и следовать его указаниям. Надежда относится к завтрашнему дню: вот в чем заключается великий урок последнего собора.
В народе говорят, что дети растут во сне. Незыблемая вера, провозглашенная Вторым Ватиканским собором современному миру, растет вот уже пятьдесят лет во тьме непонимания, возмущения – достаточно вспомнить реакцию на Humanae vitae или на выступления Бенедикта XVI в Африке и в Регенсбурге. Нельзя назвать удачным и Синод 1985 года, проведенный по случаю двадцатилетия собора: послание к миру, исходившее от 1962 года, не было услышано. Проект кардинала Люстиже посчитали слишком пессимистичным. Большой эффект тогда вызвало заявление африканского епископа, который, поднявшись со своего места, громко сказал: «Для нас, африканцев, Второй Ватиканский собор – это Никея». Его слова потрясли ассамблею – они вобрали в себя всю веру, которая на некоторых континентах переступила через порог традиционного катехизиса только благодаря собору. Нельзя забывать и об учреждении Всемирных Дней Молодежи Папой Иоанном Павлом II: они создали своего рода «ВДМ-молодежь», сыгравшую активную роль в падении Берлинской стены в 1989 году.
Сложность прочтения Второго Ватиканского собора равноценна постоянной динамике истолкований соборной деятельности, которым посвящали себя Папы и богословы. Пространство, оставленное слову в литургии, а также принцип коллегиальности и субсидиарности выносят дебаты о вере на более высокий уровень. Постоянное истолкование собора стало одним из самых больших вызовов последних пятидесяти лет истории Церкви и, скорее всего, будет им еще в течение долгого времени. Но все понимают, что ни один собор, в том числе и Тридентский, не принес плодов в одночасье. Публикуя 25 декабря 2005 года свою первую энциклику, Бенедикт XVI с силой настаивал на том, что человеческая любовь нуждается в пошаговом переходе от любви-эроса к любви-агапе. А Иоанн Павел 2 в свое время призывал к катехизации о человеческой телесности. Как известно, ни в одном из соборных документов речь не идет о теле. Но оба Папы – Бенедикт XVI и блаженный Иоанн Павел 2 – напоминают о том, что «Бог нуждается в людях» (как писал Анри Кеффелек в 1944 году) и что люди нуждаются в Боге.
Второй Ватиканский собор не был «генеральными штатами Церкви» по одной простой причине: генеральные штаты Франции черпали от «жалобных книг», а подготовка собора, напротив, от конструктивных предложений, голосов – причем часто они исходили от ассамблеи мирян.
Будущий кардинал Войтыла принимал участие во многих собраниях по подготовке знаменитой 13-й схемы («Gaudium et spes»). Каждый принес свой камень для реставрации здания Церкви и формирования современной антропологии, учитывающей достижения социальных и технических наук. Но учитывающей также и стремления Народа Божьего: то есть собор черпал не из книги жалоб, а из книги доверия. На ней же зиждется и Папский комитет исторических наук, призванный к детальному изучению церковного консенсуса, формирование которого было постепенным, пройдя через испытание временем, ничего не отнимая у идеи 1959 года. С этой целью Папский комитет провел исследование в сотрудничестве с научным центром «Второй Ватиканский собор» при Папском Латеранском университете. Плоды исследований будут представлены через год, с 3 по 6 октября 2012 года. Они охватят документы, составленные епископами для подготовки к собору, чтобы понять, как они сами воспринимали это событие. А в 2015 году в Ватикане пройдет еще один грандиозный симпозиум, посвященный 50-летию закрытия собора. Его участники оценят историческую роль Второго Ватиканского собора.
В нашей передаче звучали фрагменты из Литургии византийского обряда, которая была отслужена в Ватикане во время Второго Ватиканского собора при участии хора Папской коллегии «Руссикум» под управлением священника Людвига Пихлера.

При использовании материалов ссылка на русскую службу Радио Ватикана обязательна.