Страстной Понедельник: помазание Иисуса в Вифании и миссия Отрока Господня

Сегодня в Церкви – Страстной Понедельник. На Литургии мы вспоминаем пребывание Иисуса в Вифании: читается Евангелие от Иоанна, 12 глава.
«За шесть дней до Пасхи пришел Иисус в Вифанию, где был Лазарь умерший, которого Он воскресил из мертвых. Там приготовили Ему вечерю, и Марфа служила, а Лазарь был одним из возлежавших с Ним. Мария же, взяв фунт нардового чистого драгоценного мира, помазала ноги Иисуса, и отерла волосами своими ноги Его; и дом наполнился благоуханием от мира. Тогда один из учеников Его, Иуда Симонов Искариот, который хотел предать Его, сказал: Для чего бы не продать это миро за триста динариев и не раздать нищим? Сказал же он это не потому, чтобы заботился о нищих, но потому что был вор. Он имел при себе денежный ящик и носил, что туда опускали. Иисус же сказал: оставьте ее; она сберегла это на день погребения Моего. Ибо нищих всегда имеете с собою, а Меня не всегда. Многие из Иудеев узнали, что Он там, и пришли не только для Иисуса, но чтобы видеть и Лазаря, которого Он воскресил из мертвых. Первосвященники же положили убить и Лазаря, потому что ради него многие из Иудеев приходили и веровали в Иисуса».
Кто любит опасность, тот в ней и погибает. Иисус возвращается в Вифанию – место для Него опасное, ведь иудеи решили Его уничтожить как раз из-за того, что он сделал в Вифании – воскресил Лазаря. Однако Иисус по собственной инициативе возвращается на это место, и тем самым евангелист Иоанн устанавливает своеобразную синхронность между коварными планами иудеев и решением самого Иисуса предать Себя в их руки и позволить принести Себя в жертву.
Здесь мы видим еще одну параллель, используемую непосредственно евангелистом: иудеи из диаспоры прибыли в Иерусалим за несколько дней до празднеств, чтобы совершить определенные ритуалы очищения, и задавались вопросом, не пойдет ли Иисус на праздник. Иисус же помазывается в Вифании миром и говорит об этом помазании в виду Своего погребения. В то же время, иудеи озлобляются еще больше – желая уничтожить не только Иисуса, но и Лазаря, потому что многие уверовали в Иисуса из-за него.
Упоминание о Лазаре преследует здесь и другую цель. Господь уже явил Свою власть над смертью, воскресив Лазаря. Теперь Он сидит вместе с ним за столом, а Марфа им прислуживает. Но внимание обращено не на Марфу, а на Марию – в силу совершенного ею жеста, а также замечания Иуды и слов Иисуса в защиту Марии.
Рассказ о помазании в Вифании встречается и в синоптических Евангелиях. В Евангелии от Марка описанные события происходят после входа Иисуса в Иерусалим, и помазание совершает женщина, имя которой не называется:
«И когда был Он в Вифании, в доме Симона прокаженного, и возлежал, — пришла женщина с алавастровым сосудом мира из нарда чистого, драгоценного и, разбив сосуд, возлила Ему на голову. Некоторые же вознегодовали и говорили между собою: к чему сия трата мира? Ибо можно было бы продать его более нежели за триста динариев и раздать нищим. И роптали на нее. Но Иисус сказал: оставьте ее; что ее смущаете? Она доброе дело сделала для Меня. Ибо нищих всегда имеете с собою и, когда захотите, можете им благотворить; а Меня не всегда имеете. Она сделала, что могла: предварила помазать тело Мое к погребению. Истинно говорю вам: где ни будет проповедано Евангелие сие в целом мире, сказано будет, в память ее, и о том, что она сделала».
В этой версии женщина помазывает голову Иисуса. А согласно рассказу евангелиста Иоанна, та же сцена произошла перед входом в Иерусалим, и женщина, о которой идет речь, -- это Мария, сестра Лазаря.
Значение рассказа евангелиста Марка заключается в следующем: этой неназванной женщиной Иисус был признан Царем-Мессией. Вот почему она возливает миро Ему на голову. А на критику, обращенную к ней из-за столь дорогостоящего жеста, Иисус отвечает: она делает доброе дело в ситуации из ряда вон выходящей: «Ибо нищих всегда имеете с собою и, когда захотите, можете им благотворить; а Меня не всегда имеете». Иисус принимает этот жест как подготовку к Своему погребению. Но не сказано, что сама женщина как-то связывала своей жест с погребением. Только Иисус заявляет о связи между ними.
То, как четвертое Евангелие описывает это событие, заставляет вспомнить еще одну сцену, рассказанную евангелистом Лукой. В ней Мария, сидящая у ног Иисуса, слушает Его слово: «В продолжение пути их пришел Он в одно селение; здесь женщина, именем Марфа, приняла Его в дом свой; у неё была сестра, именем Мария, которая села у ног Иисуса и слушала слово Его. Марфа же заботилась о большом угощении и, подойдя, сказала: Господи! или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить? скажи ей, чтобы помогла мне. Иисус же сказал ей в ответ: Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно; Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у неё».
Итак, Иисус говорит, что Мария «избрала благую часть». В повествовании о воскрешении Лазаря, которое непосредственно предваряет этот текст, говорится, что Иисус очень дружил с семьей, состоявшей из Лазаря, Марфы и Марии. Сравнивая слова Иоанна и Луки, мы можем сделать вывод, что Мария больше других понимала Иисуса и больше других любила Его.
И в синоптических Евангелиях о помазании, и в Евангелии от Иоанна описанная сцена предстает как акт наивысшего почитания. Почему Иоанн говорит, что Мария помазала именно ноги Иисуса? Вероятно, объяснение нужно искать, сопоставляя этот отрывок с рассказом об омовении Иисусом ног апостолов: «Подходит к Симону Петру, и тот говорит Ему: Господи! Тебе ли умывать мои ноги? Иисус сказал ему в ответ: что Я делаю, теперь ты не знаешь, а уразумеешь после. Петр говорит Ему: не умоешь ног моих вовек. Иисус отвечал ему: если не умою тебя, не имеешь части со Мною. Симон Петр говорит Ему: Господи! не только ноги мои, но и руки и голову. Иисус говорит ему: омытому нужно только ноги умыть, потому что чист весь; и вы чисты, но не все». Слова, с которыми Иисус обращается к Петру, указывают на то, что Его жест относится не только к ногам, но он равноценен полному омовению. Возможно, в помазании ног Иисуса можно увидеть то же самое. Помазание ног Иисуса Марией можно считать символическим жестом, указывающим на помазание всего тела Иисуса в тот момент, когда Он будет мертв.
В Страстной Понедельник на Мессе звучит чтение из пророка Исаии: глава 42, стихи с 1 по 7 – об Отроке Господнем.
«Вот, Отрок Мой, Которого Я держу за руку, избранный Мой, к которому благоволит душа Моя. Положу дух Мой на Него, и возвестит народам суд; не возопиет и не возвысит голоса Своего, и не даст услышать его на улицах; трости надломленной не переломит, и льна курящегося не угасит; будет производить суд по истине; не ослабеет и не изнеможет, доколе на земле не утвердит суда, и на закон Его будут уповать острова. Я, Господь, призвал Тебя в правду, и буду держать Тебя за руку и хранить Тебя, и поставлю Тебя в завет для народа, во свет для язычников, чтобы открыть глаза слепых, чтобы узников вывести из заключения и сидящих во тьме — из темницы».
Неожиданно и непредвиденно, разбивая литературное единство глав этой книги, впервые во всех пророческих писаниях появляется таинственный персонаж – Отрок, или Раб Яхве, воплощающий в себе тончайшие и наиболее характерные черты как избранного народа, так и его основных исторических личностей.
Это -- первая из четырех «Песней», посвященных страждущему Отроку Яхве. Однотипные с литературной точки зрения, богословски взаимодополняющие и посвященные одной и той же теме, эти Песни, скорее всего, написаны учеником, вдохновившимся «Вторым Исаией», и помещены позже в тот контекст, в каком мы видим их теперь. Несомненно, их историческим контекстом были годы изгнанничества или первое время после изгнания. Но если мы хотим лучше понять, как воспринимал пророк этого персонажа – личного или коллективного, -- которого история и Откровение затем отождествили с Иисусом из Назарета, -- то необходимо прочесть все четыре Песни.
В первой из них, которая и читается на сегодняшней Святой Мессе, Отрок Господень предстает как некто отличный от исторического народа. Он свершает двойную миссию величайшей важности: с одной стороны, обновляет завет, заключенный с Израилем; с другой стороны – возвращает на родину изгнанников и устанавливает истинную религию посреди языческих народов.
Поэтому автор использует терминологию, свойственную описанию Творения: «Я призвал Тебя» -- как первого человека. Ибо с этим Отроком начинается новый мир, новое Творение, новый порядок вещей – благодаря новому завету с Его Народом. Слепые, или язычники, откроют глаза; узники, или израильтяне, освободятся от тьмы и от двусмысленности изнания. И все это соделает Тот, кто все сотворил дуновением Своего слова, Творец неба и земли. Творец и Искупитель у пророка соотносятся друг с другом.
Не меньше впечатляет и то, как именно Отрок Господень исполнит свою миссию. Призванный «возвестить народам суд», то есть Тору и Божественную справедливость, он сделает это, соединив вместе царские, пророческие и священнические полномочия. Как царь, возвестит суд, закон и правду, которые намного превосходят современные концепции легализма или социологии. Они несут в себе спасение на всех уровнях, на основе Божьего замысла. Как священник, он сам провозгласит новый завет. Как пророк, будет терпеливым голосом воли Божьей среди всех народов Земли.
Царь, священник и пророк в чудном контрасте с царями, священниками и пророками его времени: без военных парадов, без громких возгласов и шума на площадях, без человеческого легализма. Он исполнит свою миссию, просто – напросто преображая само сердце человека, оживляя пламя курящегося льна, то есть угасающего фитиля, производя настоящую революцию, угодную Богу, оружием мира.
И все это будет результатом деяния Яхве в нем, оживотворяющего его Божественного Духа. В Крещении во Иордане и в момент Преображения на горе Фавор это пророчество исполнилось в Иисусе Христе. Сначала – в Нем, а позднее, на Пятидесятницу, оно осуществилось и в Церкви, зародившейся как спасительная община и универсальная посредница. Изгнанники Израиля не могли видеть так далеко. Но все это было открыто нам.