Страницы истории органной музыки

Обращаясь к истории органной музыки, невозможно не вспомнить о том периоде, когда династия Эсте, правившая Феррарой, была вынуждена покинуть свою столицу в конце XVI столетия. Для города это было бедствием, а для музыки, как считают историки и искусствоведы, -- настоящей удачей. Графы Эсте были ревностными и ревнивыми хранителями своего культурного превосходства, и секреты придворного искусства не выходили за пределы двора. В особенной тайне хранились музыкальные опыты, которые объявляли «резервата» -- секретными, для избранных. В замке Эсте было два зала, предназначенных для музицирования: здесь находились два редчайших, если не уникальных, инструмента. Ипполито Крикка, мастер по клавесинам и органам, в 1598 году сделал для графа Чезаре д'Эсте целый набор инструментов, который остался в Ферраре после переезда Эсте в Модену. Он говорил, что инструменты стоят «миллионы золотых… таких драгоценностей нет даже у королей».
То, что органисты из Феррары были в тот период непревзойденными, ни у кого не вызывает сомнений. Клаудио Меруло, органист в венецианской базилике Св. Марка, считал маэстро феррарской капеллы Луццаско Луццаски лучшим итальянским органистом его эпохи. А композитор Винченцо Галилеи причислял его к категории самых великолепных музыкантов всех эпох. В германских землях почитание музыки д’Эсте приобретало почти мифические размеры. Граф Баварии Вильгельм II, самый известный из германских правителей почитатель и покровитель музыки, писал: «Мой капельмейстер – знаменитый Орландо Лассо – не прекращает восхвалять редчайшую музыку, услышанную в Ферраре… и не может более хвалить мою музыку».
Искусствоведы считают провиденциальным то, что возвращение владений Эсте Церкви было произведено племянником Папы Климента VIII кардиналом Пьетро Альдобрандини, который стал затем губернатором Феррарских владений. Он был ревностным инициатором обновления искусства в контексте плодотворного периода католической реформы. Феррарская музыка, вначале доступная лишь узкому кругу горожан, достигла самого Рима, а из него всего мира. Первым ее выразителем, получившим престижное место, стал Эрколе Пасквини. Он служил органистом в Соборе Св. Петра в Ватикане на протяжении десяти лет. По свидетельству современников, он обладал такой ловкостью рук, что очаровывал и поражал всякого слушателя. Среди дошедших до нас композиций этого органиста -- две так называемые «Дурецца», первые композиции подобного жанра. Служение органистом в Ватиканской базилике закончилось для него трагически: он был уволен, вероятно, из-за эксцентричности, которая, как считают историки, и привела его затем к сумасшествию. Преемником Пасквини стал Джироламо Фрескобальди, самый известный феррарский органист, ученик Луццаско Луццаски. Он служил в Ватиканской базилике двадцать лет.
В те времена Рим был центром художественного обновления. Формировалось новое поколение живописцев, скульпторов, архитекторов – именно к этому поколению принадлежат Караваджо и Бернини. Благодаря им произведения церковного искусства обрели способность поражать воображение и проникать в самое сердце, в них эмоции становились осязаемыми. Менее заметным, но еще более удивительным было то, что чудо изобразительного искусства повторилось и в музыке. В силу своей способности затрагивать самые сокровенные уголки души, музыка с самого начала мироздания была неразрывно связана с религиозностью.
Благодаря манере играть «ад аффетти», то есть не придерживаясь строгих правил, а свободно интерпретируя, Фрескобальди производил неизгладимое впечатление на современников своей игрой на органе. Он ознакомил публику с этим стилем в двух сборниках «Токкат» и в своем последнем творении, сборнике, называемом «Музыкальные цветы». Этот сборник предназначался для литургического использования органа. Фантазия композитора проявилась особым образом в «Toccate delle durezze e ligature» и еще в большей степени – в «Токкатах для Возвышения». В них музыкально представлен мистический опыт, похожий на тот, что был увековечен в «Экстазе святой Терезы» Бернини. Необычайная выразительность этих композиций обязана изобретению итальянскими органными мастерами регистра, называемого «принципалом». Он был сделан практически из чистого олова. До этого, в готическую эпоху, использовали сплав свинца, и звук получался жестким и глухим. А орган Италии 16 века был мягким и звучным.
Рим притягивал со всей Европы композиторов и виртуозов. Здесь приходы, семинарии и коллегии состязались в качестве и уровне музицирования. Гости Рима поражались изобилию музыки. Кардинал Пьетро Альдобрандини взял Фрескобальди к себе на службу, а сам музыкант называл себя его «ординарным служителем». Органист-виртуоз собирал многочисленную публику – есть свидетельства, что на первое его выступление пришли более 30 тысяч слушателей, и даже более пожилые и опытные органисты пришли в восторг от его игры, а кое-кого съедала зависть. Об этом писал Либанори, современник Фрескобальди, добавляя, что тогда в собор Св. Петра пришла десятая часть обитателей Рима.
Католическая Церковь не держала такой дар, как искусство Фрескобальди, только для себя: музыканту была дана возможность воспитать большое число учеников, которые не только сформировали «римскую» школу органа, но и распространили свое мастерство по всем землям Европы, независимо от религиозного кредо. Стиль Фрескобальди стал популярным во Франции благодаря Луи Куперену. Но больше всего он укрепился в немецких землях – как в католической, так и в протестантской среде. Одним из представителей этой школы был Фробергер, бывший учеником самого феррарского маэстро. Новизна музыки учителя настолько его захватила, что он решил остаться в Риме на четыре года – и за этот период обратился из протестантства в католичество.
Таким образом развивалось своеобразное «экуменическое» движение, которое положило начало на этих основаниях новой и оригинальнейшей манеры композиции, называемой «Стилус фантастикус», наиболее ярким представителем которой был Дитрих Букстехуде. Связь между вышеописанным стилем и «Стилус фантастикус» была настолько очевидной, что некоторые страницы северогерманских органистов были ошибочно приписаны Фрескобальди: например, «Токката» Райнкена, одного из музыкантов, которыми вдохновлялся Бах.
Кстати, на Баха мастерство Фрескобальди оказало огромное влияние. Он черпал воодушевление от творчества немецких музыкантов 17 века, в свою очередь испытавших влияние итальянцев. Более того: Бах своей рукой целиком переписал сборник Фрескобальди «Музыкальные цветы». И без уроков итальянского маэстро многие из композиций гения из Айзенаха невозможно было бы понять.
Сегодня больше нет тех больших и роскошных инструментов, для которых были задуманы произведения великого маэстро из Феррары. Но в его родном городе еще частично сохранился орган, на котором играл Луццаско Луццаски в церкви Св. Павла. Эту церковь посещали придворные. Еще более грандиозный инструмент был построен в храме Св. Георгия на окраине города. На нем играл, среди прочих, отец Барнаба (Франсуа Мильвиль), монах-оливетанец. И в наши дни оливетанцы знамениты своим «органным апостольством», считая, что орган наделяет голосом монашеское созерцание. Оливетанцы сегодня трудятся над строительством нового органа в Ферраре, в храме Св. Георгия, по образцу лучших инструментов Германии конца 17 века: это современная реализация, в которой будут воспроизведены, согласно новой концепции реставрации, все части старинного органа, что даст возможность возвратить трубам то звучание, которое утратили инструменты, дошедшие до нас из эпохи феррарских мастеров.