Еврей защищает христианское наследие в Страсбургском суде

Корреспондент ватиканской газеты «Оссерваторе Романо» взял интервью у профессора и адвоката Иосифа Вейлера – еврея, который решил защищать в Европейском суде третьи страны, выступившие за свободу выставлять Распятие в итальянских школах. Перед четырнадцатью судьями Вейлер предстал в традиционной ермолке, как бы подчеркивая, что он представляет плюрализм миров и мировоззрений. «Я не брал денег за защиту, -- говорит Вейлер. – Не хотел, чтобы думали, будто у меня денежный интерес. Если кому-то одному отказывают в религиозной самобытности, значит, в этой самобытности отказывают всем вероисповеданиям. В том числе и моему». В книге «Христианская Европа. Диагностический очерк», опубликованной в 2003 году, Вейлер пишет: «В общественных дебатах Европа сможет воссоздать все свое богатство, если она будет исходить из сопоставления с одной из своих величайших интеллектуально-духовных традиций: христианского наследия». Наверное, эти слова, прозвучавшие из уст нехристианина, особенно ярко показывают, что христианство было существенным условием для культурных завоеваний Европы. «Клянусь, -- говорит профессор с улыбкой, -- я совершенно не собираюсь обращаться».
Вызывает ли христианство страх? На этот вопрос Вейль отвечает: «В своих книгах я говорю не о «христианофобии», а о «Христофобии». Чтобы было ясно: нельзя ограничиться фразой «я в обиде на Церковь и на ее историю и на тех, кто ей симпатизирует, но при этом признаю пример и величие личности Иисуса Христа. Выдворение Распятия из школьного класса как раз означает быть в обиде на Иисуса. А вот человеку мирскому или, как они себя называют, агностику негоже беспокоиться о религиозной сфере тех, кто мирским не является».
Большим уроком европейского сообщества, продолжает Иосиф Вейлер, стал принцип терпимости, записанный в Конституционном трактате Евросоюза. Группа государств принимает свои различия и объединяется. Существует общественная нравственность, которая принимает мусульман, буддистов, евреев. Однако христиане не вызывают такую симпатию. Почему же? Вейль объясняет это в своей книге «Христианская Европа» в главе «Христофобия». Он находит целых восемь причин враждебности ко Христу и к Его Церкви: социологические, психологические, эмоциональные причины. Многие нападают на Церковь, совершенно ничего не зная о ее учении. Они основываются только на воспоминаниях времен школьного катехизиса. Есть и случаи зависти: Папу слушают целые толпы, какие не снились даже рок-звезде.
В защитительной речи в Стасбургском суде адвокат Вейль привел в пример двух детей: один родился в семье неверующей, а другой – в семье христианской. Если в классе есть Распятие, то дискриминируют первого, а если нет Распятия – то второго. Где же выход?
Европейский трактат защищает плюрализм государственной самобытности внутри европейского сообщества и предусматривает для своих членов свободу религии и свободу от религии. Поэтому справедливо, что неверующий воздерживается от урока религии, но точно так же справедливо будет и то, что государство само себя идентифицирует с той или иной традицией. Подавшая в суд госпожа Лаутси хотела бы навязать государству светскость. Это противоречит Европейской конвенции, в которой утверждается право на светскость, но также и право на многообразие культур. Дети не будут подвергаться дискриминации, если школа в состоянии научить их терпимости и плюрализиму, так же, как Европейская конституция должна была научить этому всех.
На первой стадии процесса Европейский суд постановил, что независимые государства обязаны соблюдать нейтральность и беспристрастность, а значит, они не могут определять законность религиозных символов. По мнению Вейля, эта формулировка может навести на мысль, что разрешение Распятия в школе означало бы признание определенных религиозных убеждений, в случае Италии – католичества. Вейль считает, что концепция нейтральности основана на двух ошибках. Европейская конвенция гарантирует свободу религии и свободу от религии, но это входит в контраст со свободой отдельных государств принимать самостоятельные решения в том, что касается религиозного наследия как коллективной идентичности нации и символов этой идентичности. В Европе есть страны, прямо заявившие о своей светскости: Франция, Германия, Греция, -- однако в своих собственных конституциях они упоминают о Боге. А королева Елизавета вообще является главой Англиканской Церкви. Неужели теперь нужно убрать из английских школ портрет королевы как религиозный символ? Государство не может совлечь с себя культурное наследие, порожденное наследием религиозным.
Иосиф Вейль подчеркивает: своим постановлением Европейский суд по правам человека вошел в контраст с принципом терпимости и плюрализма, учитывая лишь право на светскость. И это решение, говорит Вейль, «американизирует Европу, навязывая строгое разделение между Церковью и государством и диктуя правило, распространяющееся на все страны Европы».
Если исходить из решения Страсбургского суда, светскость противопоставляется религии. Но в таком случае она не может быть элементом нейтральности, как тот же суд утверждает в первой инстанции.
Чем же закончится весь этот процесс? «Трудно сказать, -- отвечает адвокат Вейль. – Председатель Большой палаты – тот же, кто принял решение в первой инстанции, то же самое касается и судьи-итальянца». Вейль считает, что «лучше уж проиграть, чем выиграть с двусмысленной формулировкой, не признающей всецело важность христианской истории как подлинной созидательницы Европы, в которой мы живем».