Томас Мор и главенство совести: 375 лет назад был казнен лорд-канцлер, возразивший
Генриху VIII
6 июля 1535 года, после почти трех месяцев тюрьмы, английский король Генрих VIII
приказал казнить Томаса Мора, обвинив в измене того, кто долгие годы был его доверенным
советником. На самом же деле Томаса Мора привела на эшафот его приверженность христианским
ценностям: он отказался содействовать признанию недействительным брака Генриха VIII
с Катериной Арагонской и его женитьбе на Анне Болейн; чтобы добиться своего, английский
король пошел на разрыв с Церковью Рима. “Если бы ты знала, Маргарет, сколько
бессонных ночей я провел, размышляя обо всех опасностях, с которыми мог столкнуться.
И пока я о них думал, дитя мое, душа моя была объята тоской. И все же я благодарен
Богу за то, что, несмотря на все это, я никогда не думал отступать от своей цели,
даже если со мной должно было случиться худшее, которое подсказывал мне мой страх”.
Невзирая на одолевающие страхи, Томас Мор спокоен, в то время, как сидит в тюрьме
и пишет дочери, размышляя о собственной участи, которая не оставляет надежды на милость
короля, когда-то друга, и даже заставляет думать о спасении как о невозможной утопии
для того “реального города”, о котором он столько размышлял и писал. Крутой поворот
судьбы, который еще недавно было невозможно представить: из лорда-канцлера он превратился
в изменника короля, в Лондоне, переживавшем двойной разрыв своего государя, – со своей
женой, не способной дать ему желанного наследника мужского пола, и с Папой Римским,
не желавшим признавать этот развод. Но, даже в зловещем полумраке лондонского Тауэра
Томас Мор остается все тем же христианином, каким всегда был. Это он главным образом
способствовал тому, чтобы Генриху VIII был присвоен титул “защитника веры” в борьбе
против Лютера и растущей волны протестантизма, он же 16 мая 1532 года подал в отставку
с поста лорда-канцлера, когда английский король – не получив от Папы Климента VII
аннуляции своего брака – решает встать во главе англиканской Церкви, обособившись
от Римской. В действительности, “Томас Мор был всегда верен в своей любви к
королю”, – заявил архиепископ Жан-Луи Бругес, секретарь конгрегации католического
образования, выступая на недавно прошедшей конференции в Риме, о которой упоминает
Osservatore Romano. Но, “однажды, эта верность оказалась противопоставлена верности,
которую Мор считал выше, верности собственной совести, – отметил прелат. – Слово «совесть»
появляется целых 17 раз в его последней записи в форме завещания. Для христианина
совесть – это не только тот уголок сердца, где человек размышляет, прежде чем принять
моральное решение; она возвышает человека, позволяя ему выносить суждение на основе
собственного знания Бога”. 375 лет спустя после того 6 июля, когда верность
Томаса Мора была разбита ударом топора, “риск не стал меньше”, – размышляет монс.
Бругес. “В секуляризированном обществе, где гипотеза о какой бы то ни было трансцендентности
исключена из общественного сознания, существует большая опасность того, что человек
поверит, что нет ничего превыше человеческих законов. Именно на это всегда претендовало
государство: подчинить себе моральные авторитеты, или заставить их молчать, чтобы
приписать себе абсолютную моральную власть”. Макс Вебер “утверждал, что, когда они
оказываются в оппозиции, этика (личного) убеждения должна всегда склоняться перед
этикой (коллективной) ответственности. Христианство считает по-другому: достоинство
побуждает человека следовать своей совести до конца. Томас Мор считал, – сказал в
заключение монс. Бругес, – что в каждом из нас существует удивительный орган, делающий
нас выше политических законов. Именно этот орган делает нас свободными”.