Интервью Бенедикта XVI немецким журналистам

- Вопрос – Святейший Отец, в сентябре Вы посетите Германию, точнее, Баварию. «Папа скучает по Родине», -- сообщили Ваши сотрудники во время подготовки визита. Каких тем Вы особенно хотите коснуться? Есть ли понятие «отчизны» среди ценностей, которые Вы особым образом хотите донести до людей?

Бен. 16 – Безусловно. Причиной этой поездки было именно мое желание еще раз увидеть места, людей, среди которых я вырос, которые оставили во мне след и сформировали мою жизнь, -- желание отблагодарить этих людей. И, конечно же, принести с собой послание, выходящее за пределы моей родины, как того требует мое служение. Я просто выбрал темы, подсказанные мне особыми литургическими датами. Основная тема – мы должны вновь открыть Бога, и не какого-то неопределенного Бога, но Бога с человеческим ликом: когда мы видим Иисуса Христа, мы видим Бога. Отталкиваясь от этого, мы должны найти пути друг к другу в семье, между поколениями, а также между культурами и народами, пути примирения и мирного сосуществования в этом мире, пути, ведущие в будущее. А этих путей в будущее мы не найдем, если не имеем света свыше. Поэтому я не выбирал какие-то специфические темы, но, можно сказать, сама Литургия ведет меня к выражению основного послания веры, которое, конечно же, помещено в современный контекст, в котором мы прежде всего стремимся к сотрудничеству народов, ищем возможных путей примирения и мира.

Вопрос – Как Папа, Вы несете ответственность за Церковь во всем мире. Но Ваш визит в Германию, естественно, заставляет взглянуть на ситуацию католиков в Германии. Наблюдатели единодушны в том, что атмосфера неплохая, не в последнюю очередь и благодаря Вашему избранию. Но, безусловно, старые проблемы остались, и вот лишь некоторые примеры: все меньше практикующих католиков, все меньше Крещений а главное, все меньше влияния на общественную жизнь. Каково, на Ваш взгляд, нынешнее положение Католической Церкви в Германии?

Бен 16 – Прежде всего я бы сказал, что Германия – это часть Запада, хотя и с собственным колоритом и собственными оттенками, а в западном мире мы сегодня переживаем новую и неумолимую волну просветительства -- или светскости, как Вы это обычно называете. Верить становится все труднее, ведь мир, в котором мы живем, состоит целиком из нас самих, а Бог в нем больше не появляется, так сказать, непосредственным образом. Вы пьете не из источника, но из сосуда, который предлагается уже наполненным. Люди сами себе построили мир, и за этим миром все труднее найти Его. Это – не особенность Германии, но так происходит во всем мире, в первую очередь на Западе. С другой стороны, Запад сегодня испытывает большое влияние других культур, в которых изначальный религиозный элемент играет значительную роль и которые шокированы холодностью Запада по отношению к Богу. Присутствие священного в других культурах, хотя и завуалированное разнообразными способами, вновь затрагивает западный мир, затрагивает нас, стоящих на перекрестке множества культур. И из сердца человека на Западе и в Германии снова и снова поднимается вопрос о чем-то «большем». Мы видим это в молодежи, для которой характерен поиск «большего», мы видим, что повсюду феномен религии, так сказать, вновь повторяется, хотя этот процесс, этот поиск, скорее, неопределенны. Но вместе с тем Церковь по-прежнему здесь, а вера предлагается как ответ. И я думаю, что именно эта поездка, как и предыдущая – в Кельн, -- это шанс увидеть, что вера прекрасна, что радость большой вселенской общины обладает притягательной силой, что за ней стоит нечто важное и, таким образом, вместе с новыми движениями поиска открываются новые выходы к вере, которые сближают нас и положительно влияют на общество в целом.

Вопрос – Святейший Отец, ровно год назад Вы были в Кельне с молодежью и, наверное, почувствовали, что молодежь необычайно способна к восприятию, и Вы лично были приняты очень хорошо. Привезете ли Вы с собой особое послание для молодежи во время ближайшего визита?

Бен 16 – Я бы прежде всего сказал: я счастлив, что есть молодые люди, которые стремятся быть вместе, быть вместе в вере, и хотят сделать что-то доброе. Восприимчивость к добру очень сильна в молодежи, достаточно подумать о многочисленных формах волонтерства. Стремление внести свой вклад в решение проблем всего мира – это нечто великое. Первый импульс – это ободрить их на этом пути: Идите вперед! Ищите возможностей делать добро! Мир нуждается в вашей воле, в вашем участии! И потом, я бы им, наверное, сказал: мужество окончательного выбора! Молодежи присуща большая щедрость, но перед риском пожизненного обязательства – как в браке, так и в священстве, – она испытывает страх. Мир пребывает в драматическом движении: теперь я могу постоянно располагать всей своей жизнью вместе с ее непредвиденным будущим. Не связываю ли я свою свободу окончательным выбором, не лишаю ли себя свободы движения? Пробудить мужество смелых окончательных решений: только они на самом деле позволяют расти, идти вперед и достигать чего-то великого в жизни, только они не разрушают свободу, но дают ей верный ориентир в пространстве. Рискованный прыжок в окончательное, и вместе с ним полное принятие жизни – вот что я с удовольствием бы передал им.

Вопрос – Святейший Отец, вопрос на тему внешнеполитической ситуации. Надежда на мир на Ближнем Востоке за последние недели вновь существенно ослабла. Каковы, на Ваш взгляд, возможности Святейшего Престола в отношении к нынешней ситуации? Какую положительную роль Вы можете сыграть в развитии событий на Ближнем Востоке?

Бен 16 – Разумеется, у нас нет никаких политических возможностей, мы не стремимся ни к какой политической власти, но хотим обратиться к христианам и ко всем, кто каким-либо образом ощущает свою причастность к словам Св. Престола, с призывом мобилизовать все силы, признающие войну наихудшим решением для всех. Она не приносит добра никому, в том числе и кажущимся победителям. Нам, в Европе, это очень хорошо известно, после двух мировых войн. Напротив, то, в чем нуждаются все, -- это мир. В Ливане есть сильная христианская община, христиане есть среди арабов, есть христиане и в Израиле, а христиане всего мира проявляют заботу об этих дорогих всем нам странах. Есть нравственные силы, готовые показать, что единственное решение заключается в том, чтобы жить вместе. Эти силы мы и хотим мобилизовать: политики должны найти путь к тому, чтобы это произошло как можно скорее и, главное, продлилось долго.

Вопрос – Как епископ Рима, Вы являетесь преемником Святого Апостола Петра. Каким образом Петрово служение может лучше всего соответствовать нашему времени? Замечаете ли Вы «дугу напряжения» между первенством Петра с одной стороны и коллегиальностью епископов -- с другой?

Бен 16 – Дуга напряжения, конечно, есть и должна быть. Многообразие и единство должны всегда заново находить взаимосвязи, которые всегда по-новому вписывается в изменчивые ситуации в мире. Сегодня мы переживаем новую культурную полифонию, в которой Европа больше не играет определяющей роли, в то время как христианские общины разных континентов приобретают свой собственный вес, свой собственный оттенок. Мы должны постоянно учиться этому гармоничному сочетанию разных компонентов. Мы предусмотрели для этого различные средства: к так называемым визитам ad limina епископов, которые существуют издавна, сегодня прибегают намного чаще, для коллоквиумов со всеми инстанциями Св. Престола и со мной. Я лично разговариваю с каждым епископом. Я уже беседовал почти со всеми епископами из Африки и со многими епископами из Азии. Сейчас – очередь Центральной Европы, Германии, Швейцарии, и во время этих визитов, где как раз центр и периферия встречаются в откровенном обмене опытом, думаю, развиваются правильные взаимоотношения в этой «дуге напряжения». У нас есть и другие средства – Синод, консистория, которые я теперь провожу регулярно и которые намереваюсь развивать: на них можно совместно обсуждать актуальные проблемы, искать решения даже вне особой повестки дня. С одной стороны, мы знаем, что Папа – вовсе не абсолютный монарх, но он должен, если так можно выразиться, олицетворять совокупность тех, кто внимает Христу. Но сознание необходимости некой объединяющей инстанции, гарантирующей также независимость от политических сил и заботящейся о том, чтобы «христианства» не отождествлялись чрезмерно с национальностью, -- сознание необходимости некой всеобъемлющей инстанции которая создает единство во взаимодействии всего и, с другой стороны, принимает, допускает и поощряет многообразие, -- это сознание очень прочно. Поэтому я считаю, что Петрово служение искренне принимается, о чем свидетельствует желание его дальнейшего развития таким образом, чтобы оно отвечало как воле Господа, так и требованиям времени.

Вопрос – На Германию, страну Реформации, безусловно, наложили отпечаток отношения между различными конфессиями. Экуменические отношения – это уязвимая реальность, сталкивающаяся со все новыми трудностями. Каковы, на Ваш взгляд, возможности улучшения отношений с евангелической Церковью и какие трудности Вы видите на этом пути?

Бен 16 – Наверное, следует прежде всего заметить, что евангелическая Церковь представляет собой довольно многогранную действительность. В Германии, если не ошибаюсь, есть три крупные общины: лютеране, реформаты, Прусская уния. Кроме того, в настоящее время формируются многочисленные «свободные Церкви», а в лоне «классических» Церквей – движения, такие, как «Исповедующая Церковь» и т.п. Таким образом, речь идет о многоголосии, с которым мы желаем сотрудничать и с которыми должны вступать в диалог в поисках единства, уважая эти многочисленные голоса. Думаю, что в первую очередь в нашем обществе нужно стараться, всем вместе, выделить, найти и претворить в жизнь великие этические ориентиры, обеспечив таким образом этическую сплоченность общества, без которой оно не может достичь политической цели, а именно, всеобщей справедливости, нормального сожительства, мира. И в этом направлении уже достигнуто многое: мы уже по-настоящему связаны общим христианским фундаментом перед лицом великих нравственных вызовов. Потом, конечно, идет речь о свидетельстве Бога в мире, где Его находят с трудом, как мы уже сказали, -- своим свидетельством мы являем Бога в человеческом лике Иисуса Христа и предлагаем людям доступ к этим истокам, без которых мораль гибнет и теряет ориентиры; своим свидетельством мы сообщаем радость оттого, что мы не одни в этом мире. Только таким образом можно радоваться величию человека, который не является неудачным продуктом эволюции, но образом Божиим. Мы должны действовать на этих двух уровнях: на уровне высших этических ориентиров и на уровне, являющем – отталкиваясь от них и направляясь к ним, – присутствие Бога, конкретного Бога. Если мы так поступаем и, главное, если в наших отдельных группировках мы не обособляемся в вере, но всегда отталкиваемся от ее глубочайших оснований, -- тогда мы, возможно, не так скоро дойдем до внешних проявлений единства, но созреем для внутреннего единства, которое, если Богу будет угодно, когда-нибудь приведет нас и ко внешним формам единства.

 Вопрос – На тему семьи. Около месяца тому назад Вы побывали в Валенсии на Всемирной встрече семей. Те, кто слушали Вас внимательно – как это старались делать мы, на Ватиканском радио, -- заметили, что Вы ни разу не произнесли слов «однополые браки», «аборт», « контрацепция». Внимательные наблюдатели подумали: вот интересно! Выходит, его намерение – провозглашать веру, а не путешествовать по всему миру в роли «апостола морали». Не могли бы Вы это прокомментировать?

Бен 16 – Конечно. Сперва нужно сказать, что я в целом располагал для речи двадцатью минутами. А тот, у кого так мало времени, не может отталкиваться от противного. Ведь снвчала нужно понять, чего мы хотим на самом деле, правда? А христианство, католичество – это не скопление запретов, но позитивный выбор. И крайне важно вновь это увидеть, потому что такое понимание сегодня практически исчезло. Уже так много говорилось о том, чего нельзя, что наконец пора сказать: мы можем предложить утвердительную идею – о том, что мужчина и женщина созданы друг для друга, что своеобразная шкала – сексуальность, эрос, агапе, -- означает измерения любви, и на этом пути зиждется прежде всего исполненный счастья и благословения брак как единство любви мужчины и женщины, а затем и семья, обеспечивающая продолжение рода, где поколения уживаются друг с другом и где могут встретиться разные культуры. Итак, в первую очередь необходимо подчеркнуть то, чего мы хотим. А во вторую очередь можно также посмотреть, почему мы НЕ хотим чего-либо. Я думаю, нужно иметь в виду: то, что мужчина и женщина созданы друг для друга для продолжения человеческого рода – не католическая выдумка: это известно любой культуре. Что касается аборта, то он относится не к шестой, а к пятой заповеди: «Не убий!» Это должно быть для нас очевидным, и нужно вновь и вновь повторять: человеческая личность начинается в материнском чреве и остается человеческой личностью до самого последнего вздоха. Человеку всегда подобает уважение, достойное человека. Это лучше понятно при условии, что сначала была высказана утвердительная мысль.

Вопрос – Святейший Отец, мой вопрос несколько связан с вопросом отца фон Геммингена. Христиане всего мира ожидают от Церкви ответов на самые неотложные и глобальные проблемы, такие, как СПИД и перенаселенность. Почему Церковь так настаивает на морали, а не на попытках конкретного решения этих критических проблем человечества, например, на африканском континенте?

Бен 16 – Вот именно, в этом вопрос: действительно ли мы так настаиваем на морали? Я бы сказал – и я все больше в этом убеждаюсь, беседуя с африканскими епископами, -- что ключевое понятие для того, чтобы сделать шаг вперед в этой области, -- это воспитание, формирование. Прогресс может быть подлинным только в том случае, если он служит человеческой личности и если сама человеческая личность растет, если растет не только ее техническая сила, но и нравственный потенциал. И, по-моему, настоящей проблемой нашей исторической ситуации является отсутствие равновесия между необычайно стремительным ростом нашего технического потенциала и ростом нашего нравственного потенциала, развивающегося непропорционально. Поэтому воспитание человеческой личности – это самый настоящий рецепт, я бы сказал, ключ ко всему, это наш путь. Воспитание, коротко говоря, имеет два измерения. Сперва мы, конечно, должны научиться, приобрести знания, умения, как говорится, ноу-хау. В этом направлении Европа, а в последние десятилетия и Америка, сделали очень много, что немаловажно. Но если распространять одно лишь ноу-хау, если учить лишь тому, как делаются и используются машины и как употреблять противозачаточные средства, то нечего удивляться, что все кончается войнами и эпидемиями СПИДа. Ведь мы нуждаемся в обоих измерениях: необходимо, если так можно выразиться, формирование сердца, при помощи которого человеческая личность получает ориентиры и учится также правильно использовать свою технику. К этому мы и стремимся. Во всей Африке и во многих странах Азии есть широкая сеть школ различных уровней, где можно, прежде всего, учиться, получать подлинные знания, профессиональные навыки и этим достигать самостоятельности и свободы. Но в этих школах мы стараемся не только обучить ноу-хау, но и содействовать становлению человеческих личностей, которые хотят жить в мире, которые знают, что нужно созидать, а не разрушать, и у которых есть ориентиры, необходимые для совместной жизни. В значительной части Африки отношения между мусульманами и христианами образцовые. Епископы организовали совместные комитеты вместе с мусульманами, чтобы понять, как созидать мир в конфликтных ситуациях. Эту столь важную сеть школ для обучения и воспитания человека дополняет сеть больниц и центров по оказанию помощи, достигающих самые отдаленные деревни. Во многих местах даже после всех разрушений войны Церковь остается единственной неповрежденной силой. Не силой – реальностью. Там лечат, в том числе от СПИДа, и с другой стороны – дают воспитание, помогающее установить правильные отношения с другими людьми. Я думаю, в этом отношении нужно изменить стереотип, согласно которому мы лишь сеем вокруг себя суровые «Нет». Это видно на примере Африки; различные аспекты воспитания могут дополнить друг друга, чтобы стало возможным преодоление насилия и эпидемий, среди которых нельзя забывать и о малярии и туберкулезе.

Вопрос – Святейший Отец, христианство распространилось из Европы по всему миру. Сейчас многие думают, что будущее Церкви – на других континентах. Так ли это? Иными словами, каково будущее христианства в Европе, где оно, кажется, сводится к личному делу меньшинства?

Бен 16 – Я бы сначала выделил кое-какие нюансы. На самом деле мы знаем, что христианство появилось на Ближнем Востоке. И в течение длительного периода его основное развитие происходило именно там и распространилось в Азии намного шире, чем нам кажется сегодня, после всех перемен, принесенных Исламом. С другой стороны, как раз из-за него его ось значительно переместилась к Западу и Европе, а Европа – к нашей радости и гордости -- в дальнейшем развивала христианство в его основных аспектах, в том числе интеллектуальных и культурных. Но я думаю, что важно не забывать о христианах Востока, ибо есть риск, что они, будучи всегда значительным меньшинством, находившимся в плодотворных отношениях с окружающим их контекстом, теперь эмигрирует. И места, откуда берет начало христианство, сильно рискуют остаться без христиан. Я думаю, что нужно содействовать тому, чтобы они смогли остаться. Но теперь перейдем к Вашему вопросу. Европа, конечно, стала центром христианства и его миссионерской деятельности. В настоящее время другие континенты, другие культуры имеют равный вес в мировом историческом взаимодействии. Церковь становится многоголосной, и позитивно то, что в ней выражены различные темпераменты – особые дары Африки, Азии и Америки, в особенности Латинской Америки. Разумеется, все затронуты не только христианским посланием, но и светским посланием мира сего, которое несет на эти континенты те же самые испытания, что мы сами пережили. Епископы других частей света говорят: мы все еще нуждаемся в Европе, хотя Европа – лишь часть целого, которое намного больше. Мы по-прежнему несем ответственность, вытекающую из нашего опыта, из богословской науки, развившейся именно здесь, из нашего литургического опыта, из наших традиций, из накопленного нами экуменического опыта: все это крайне важно и для других континентов. Однако, мы не должны капитулировать, говоря «Ну вот, мы – всего лишь меньшинство, так давайте хотя бы сохранимся в таком малом количестве!» -- мы должны сохранить динамизм, открыться обмену, чтобы черпать новые силы извне. Сегодня в Европе есть индийские и африканские священники, в Канаде священники из Африки проводят весьма интересную работу. Есть взаимный обмен дарами. Но если мы в будущем получим больше, то будем должны и отдавать со все большим мужеством и динамизмом.

Вопрос – Этот вопрос уже был немного затронут, Святейший Отец. Современные общества в важных политических и научных решениях не ориентируются на христианские ценности, а Церковь – нам это известно из опросов -- рассматривают часто как предостерегающий или даже сдерживающий голос. Не должна ли Церковь покинуть «оборонительную позицию» и принять на себя более позитивную роль по отношению к будущему?

Бен 16 – Я бы сказал, что наше призвание – это делать как можно более очевидным то положительное, к чему мы стремимся. Это мы должны делать прежде всего в диалоге с культурами и с религиями, поскольку, как я уже отметил, африканский континент, африканскую душу, азиатскую душу пугает холодность нашего разума. Но важно понять, что мы состоим не только из этого. И, с другой стороны, важно то, чтобы наш лаицистский мир осознал: христианская вера – это не препятствие, но мост в диалоге с иными общностями. Было бы ошибочно думать, что чисто рациональная культура благодаря своей терпимости облегчает контакт с другими религиями. Ей не хватает «религиозного органа», а с ним и точки соприкосновения, от которой исходят взаимоотношения и к которому они стремятся. И мы должны, мы можем доказать, что именно для нового взаимодействия культур, в котором мы живем, чистого разума, отделенного от Бога, недостаточно: необходима более широкая рациональность, которая видит Бога в гармонии с разумом, которая осознает, что христианская вера, развившаяся в Европе, является также средством слияния разума и культуры, а также их интеграции в действии в едином, всеобъемлющем видении. Думаю, что в этой области нам вверено важное задание – показать, что Слово, которым мы обладаем, -- это не «старый хлам» истории, но потребность сегодняшнего дня.

Вопрос – Святейший Отец, вопрос на тему папских поездок. Наверное, к Вашему сожалению, в Ватикане Вы находитесь несколько вдали от людей и от мира, даже здесь, в чудесном Кастельгандольфо. Но Вам ведь скоро исполнится восемьдесят лет. Как Вы думаете, сможете ли Вы с Божьей помощью совершить еще много путешествий? Имеете ли Вы приблизительное понятие о том, куда бы хотели поехать? На Святую Землю, в Бразилию? Вы это уже знаете?

Бен 16 – Честно говоря, я не так уж одинок. Разумеется, стены затрудняют доступ, но есть «папская семья», мне ежедневно наносят множество визитов, в особенности когда я в Риме. Приходят епископы, и не только они, наносят визиты государственные лица, которые, однако, желают личной беседы со мной не только на политические темы. Благодарение Богу, в этом смысле я провожу немало встреч. Ведь важно, чтобы престол преемника Петра был местом встреч, не правда ли? Со времен Иоанна 23 повелось, что встречи происходили и в обратном направлении: Папы начали наносить визиты. Я должен сказать, что не чувствую особых сил на то, чтобы планировать многочисленные длительные поездки, но туда, где они позволяют обратиться с посланием, где они отвечают истинному чаянию, – туда я хотел бы съездить, в меру моих возможностей. Кое-то уже запланировано: в следующем году поездка в Бразилию и встреча с Конференцией епископов Латинской Америки (CELAM), и думаю, что мое присутствие там будет важным шагом в контексте событий, переживаемых Южной Америкой, и поможет укрепить надежду, не угасающую в этом регионе. Потом, я хотел бы побывать на Святой Земле и надеюсь посетить ее в мирное время, ну, а в остальном посмотрим, что мне готовит Провидение.
  Вопрос – Позвольте еще раз настоять на своем вопросе. И австрийцы говорят по- немецком, они ожидают Вас в Мариацелль.

Бен 16 – Да, это уже согласовано. Просто я пообещал это несколько опрометчиво. То место настолько мне понравилось, что я сказал: Да, я вернусь к Марии Mater Austriae. Само собой, это сразу же стало обещанием, которое я охотно сдержу.

Вопрос – И еще поупорствую. Я восхищаюсь Вами каждую среду, когда Вы даете общую аудиенцию. Приходят 50 тысяч человек. Это должно быть утомительно, очень утомительно. Вам удается выдержать?

Бен 16 – Да, милостивый Бог дает мне необходимые силы. А сердечный прием придает бодрости.

Вопрос – Святейший Отец, Вы только что рассказали о слегка опрометчивом обещании. Означает ли это, что несмотря на Ваше служение, несмотря на множество протокольных рамок, Вы сохраняете свою спонтанность?

Бен 16 – Во всяком случае, пытаюсь. Как бы все ни было запрограммированно, я стараюсь сохранить и реализовать и что-то сугубо личное.

Вопрос – Святейший Отец, женщины в Католической Церкви очень активны во многих сферах. Не должен ли их вклад стать более видимым, в том числе и посредством должностей с более высокой ответственностью в Церкви?

Бен 16 – На эту тему, разумеется, много говорится. Как Вам известно, в силу нашей веры, в силу состава Коллегии Апостолов мы не вправе рукополагать женщин во священники. Но вместе с тем не следует думать, что в Церкви единственная возможность играть какую-то роль заключается в священстве. В истории Церкви есть множество функций и обязанностей: начиная от сестер Отцов Церкви и Средневековья, когда великие женщины играли определяющую роль, вплоть до современной эпохи. Вспомним Хильдегарду фон Бинген, которая энергично выражала свой протест епископам и Папам; вспомним Екатерину Сиенскую и Бригитту Шведскую. И в наше время женщины -- и мы вместе с ними – должны, так сказать, искать свое место. Сегодня они в значительном количестве присутствуют и в ведомствах Святейшего Престола. Но существует юридическая проблема -- проблема юрисдикции: согласно Кодексу, право принимать юридически обязывающие решения закреплено за священным саном. С этой точки зрения, есть и ограничения, но я думаю, что сами женщины, с их размахом и силой, с их, я бы сказал, «перевесом», с «духовным потенциалом», сумеют найти свое место. А мы должны стараться слушать Бога, чтобы не препятствовать этому, но, наоборот, радоваться тому, что женский элемент занимает в Церкви подобающее ему место, начиная с Божьей Матери и Марии Магдалины.

Вопрос – Святейший Отец, с недавнего времени снова стали говорить о притягательной силе католичества. В чем жизненная сила и потенциал этой столь древней организации?

Бен 16 – По-моему, уже понтификат Иоанна Павла 2 привлекал внимание людей и объединял их. События, связанные с его смертью, остаются, с исторической точки зрения, чем-то неповторимым: сотни тысяч человек упорядоченно стекались к площади Святого Петра, часами стояли и, хотя силы должны были покидать их, внутрення сила поддерживала их. И позднее мы снова пережили нечто подобное в день торжественного начала моего понтификата, а потом в Кельне. Прекрасно то, что общинный опыт становится в то же время опытом веры, что общинный опыт не переживается лишь в каком-то определенном месте, но становится более живым, освещая католичество ярким светом в местах особого проявления веры. Конечно, это должно продолжаться и в повседневной жизни. Обе вещи должны идти рука об руку. С одной стороны, великие моменты, в которые мы чувствуем, как прекрасно находиться здесь, Господь среди нас, а мы --- большая община, собранная воедино и превосходящая все границы. Но из этого нужно, разумеется, черпать порыв, чтобы выдержать трудное паломничество повседневности, жить, отталкиваясь от этих светящихся точек и ориентируясь на них, а также уметь приглашать других в эту странствующую общину. Я хочу воспользоваться случаем, чтобы сказать еще вот что: я чувствую большую неловкость из-за того, что делается для подготовки к моему визиту. Мой дом выкрашен заново, одно из профессиональных училищ возвело вокруг него новую ограду. Один евангелик – учитель религии – также трудился над моим забором. И это лишь небольшие детали, но они являются знаком огромной работы. Я нахожу все это необычайным и не приписываю это самому себе, но рассматриваю как знак желания быть причастными к общине веры и служить друг другу. Проявлять солидарность по вдохновению от Господа: вот что меня трогает, и я хотел бы поблагодарить за это от всего сердца.

Вопрос – Святейший Отец, Вы упомянули об общинном опыте. Ваша поездка в Германию – вторая после Вашего избрания. После Всемирного дня молодежи и, возможно, совсем иначе -- после чемпионата мира по футболу, обстановка некоторым образом изменилась. Создается впечатление, что немцы больше открылись миру, стали более терпимыми, более радостными. Чего бы еще Вы пожелали нам, немцам?

Бен 16 – Ну, я бы сказал, что уже со времени окончания второй мировой войны немецкое общество начало внутренне преобразовываться, начал преобразовываться немецкий менталитет, еще более укрепленный воссоединением. Мы более глубоко включились в мировое сообщество и, конечно же, испытали влияние его менталитета. Так всплывают на поверхность и те аспекты немецкого характера, которых другие от него не ожидали. Нас описывали как неизменно дисциплинированных и сдержанных, и это не лишено основания. Мне очень нравится и то, что лучше проявилось сегодня и что видят все: немцы не только сдержанны, пунктуальны и дисциплинированны, но они также спонтанны, веселы и гостеприимны. Это прекрасно. Вот чего я желаю: чтобы эти добродетели росли и дальше и чтобы немцы имели рвение и постоянство в христианской вере.

Вопрос – Святейший Отец, Ваш предшественник провозгласил блаженными и Святыми огромное количество христиан. Кое-кто думает, что их даже слишком много. Вот мой вопрос: беатификации и канонизации вносят в Церковь что-то новое только в том случае, если они могут считаться настоящими образцами. Германия «производит» относительно небольшое количество Святых и Блаженных по сравнению с другими странами. Можно ли сделать что-нибудь для развития этого пастырского аспекта, чтобы потребность в беатификациях и канонизациях приносила подлинные пастырские плоды?

Бен 16 – Вначале я тоже в какой-то мере считал, что большое количество беатификаций чуть не давила на нас и что, возможно, следовало бы быть более избирательными: выбирать тех, кто более четко воспринимается сознанием. Тем временем, я децентрализовал беатификации, чтобы всякий раз лучше выделять этих персонажей в местах, к которым они принадлежат. Возможно, какой-нибудь Святой из Гватемалы не интересует нас здесь, в Германии, и наоборот, Святой из Альтеттинга, по-видимому, не заинтересует Лос-Анджелес и так далее, не правда ли? Кроме того, я считаю, что эта децентрализация находится в гармонии с коллегиальностью епископов и его коллегиальными структурами, что она уместна как раз для того, чтобы подчеркнуть: у разных стран есть свои образцы для подражания, которые особенно действенны именно в этих странах. Я также заметил, что беатификации на местах волнуют многих людей, которые говорят: «Наконец-то один из нас!», они обращаются к ним, вдохновляются ими. Блаженный принадлежит им, и мы рады, что их так много. А то, что мы, с развитием мирового сообщества, тоже больше о них узнаем, -- прекрасно. Но важнее всего, что и в этой области царит многообразие, важно то, что мы в Германии знакомимся с собственными образцами для подражания и радуемся им. Наряду с этим совершаются канонизации более выдающихся людей, имеющих значение для всей Церкви. Я бы сказал, что отдельные епископские конференции должны выбирать, должны решать, что уместно, что на самом деле говорит нам что-то важное, должны выделять этих персонажей – не слишком многочисленных – которые бы оставляли глубокий след. Это можно делать при помощи катехизации, проповеди, можно было бы создать фильм, и я представляю себе прекрасные фильмы. Мне, конечно, знакомы только Отцы Церкви: фильм об Августине, о Григории Назианзине – это совершенно неповторимый образ: он постоянно убегал от того, что казалось ему слишком великим. Нужно рассказывать и наблюдать: вокруг нас – не только скверные ситуации, о которых снято так много фильмов. Ведь есть же и удивительные исторические персонажи, совсем не скучные, но очень актуальные. В общем, нужно стараться не загружать слишком людей, но знакомить их со многими персонажами, которые актуальны для современности и которые вдохновляют.

Вопрос – какая-нибудь смешная история? В 1989 году в Мюнхене Вы были награждены орденом Карла Валентина. Какую роль играет юмор и непринужденность в жизни Папы?

Бен 16 – (со смехом) Я не отношусь к людям, которым в голову постоянно приходят анекдоты. Но умение видеть смешную, радостную сторону жизни, а не относиться ко всему слишком трагически я считаю очень важным и, можно сказать, необходимым для моего служения. Один писатель говорил: ангелы умеют летать, потому что они относятся к себе легкомысленно. И мы, наверное, смогли бы немного летать, если бы не воспринимали себя настолько всерьез.

Вопрос – За человеком такого высокого ранга, как Вы, разумеется, очень много наблюдают. Другие говорят о Вас. И при чтении я был поражен словами многих наблюдателей о том, что личность Папы Бенедикта отличается от личности кардинала Ратцингера. Можно Вас спросить о том, как Вы видите себя самого?

Бен 16 – Меня уже неоднократно разрезали на части: на профессора первого периода и среднего периода, на раненего кардинала и позднего. Теперь к этому добавилось еще одно деление. Бесспорно, обстоятельства и ситуация, а также люди оказывают влияние, ведь это разные виды ответственности. Однако, моя основная личность и мое основное мировоззрение выросли, но в главном они остались теми же, и я рад, что теперь другие видят стороны, которых ранее не замечали.

Вопрос – Можно сказать, что Вам по душе Ваш пост (Вы наслаждаетесь Вашей должностью), это не бремя для Вас?

Бен 16 – Ну, не до такой степени, потому что он утомителен. Во всяком случае, я стараюсь находить радость и в нем.

Заключение – Сердечно благодарю Вас, также от имени моих коллег, за эту «всемирную премьеру». Мы рады, что Вы посетите Германию, Баварию – до свидания.

Бен 16 – И я сердечно вас благодарю.