- Вопрос – Святейший Отец,
в сентябре Вы посетите Германию, точнее, Баварию. «Папа скучает по Родине», -- сообщили
Ваши сотрудники во время подготовки визита. Каких тем Вы особенно хотите коснуться?
Есть ли понятие «отчизны» среди ценностей, которые Вы особым образом хотите донести
до людей?
Бен. 16 – Безусловно. Причиной этой поездки было именно мое желание
еще раз увидеть места, людей, среди которых я вырос, которые оставили во мне след
и сформировали мою жизнь, -- желание отблагодарить этих людей. И, конечно же, принести
с собой послание, выходящее за пределы моей родины, как того требует мое служение.
Я просто выбрал темы, подсказанные мне особыми литургическими датами. Основная тема
– мы должны вновь открыть Бога, и не какого-то неопределенного Бога, но Бога с человеческим
ликом: когда мы видим Иисуса Христа, мы видим Бога. Отталкиваясь от этого, мы должны
найти пути друг к другу в семье, между поколениями, а также между культурами и народами,
пути примирения и мирного сосуществования в этом мире, пути, ведущие в будущее. А
этих путей в будущее мы не найдем, если не имеем света свыше. Поэтому я не выбирал
какие-то специфические темы, но, можно сказать, сама Литургия ведет меня к выражению
основного послания веры, которое, конечно же, помещено в современный контекст, в котором
мы прежде всего стремимся к сотрудничеству народов, ищем возможных путей примирения
и мира.
Вопрос – Как Папа, Вы несете ответственность за Церковь во всем мире.
Но Ваш визит в Германию, естественно, заставляет взглянуть на ситуацию католиков в
Германии. Наблюдатели единодушны в том, что атмосфера неплохая, не в последнюю очередь
и благодаря Вашему избранию. Но, безусловно, старые проблемы остались, и вот лишь
некоторые примеры: все меньше практикующих католиков, все меньше Крещений а главное,
все меньше влияния на общественную жизнь. Каково, на Ваш взгляд, нынешнее положение
Католической Церкви в Германии?
Бен 16 – Прежде всего я бы сказал, что Германия
– это часть Запада, хотя и с собственным колоритом и собственными оттенками, а в западном
мире мы сегодня переживаем новую и неумолимую волну просветительства -- или светскости,
как Вы это обычно называете. Верить становится все труднее, ведь мир, в котором мы
живем, состоит целиком из нас самих, а Бог в нем больше не появляется, так сказать,
непосредственным образом. Вы пьете не из источника, но из сосуда, который предлагается
уже наполненным. Люди сами себе построили мир, и за этим миром все труднее найти Его.
Это – не особенность Германии, но так происходит во всем мире, в первую очередь на
Западе. С другой стороны, Запад сегодня испытывает большое влияние других культур,
в которых изначальный религиозный элемент играет значительную роль и которые шокированы
холодностью Запада по отношению к Богу. Присутствие священного в других культурах,
хотя и завуалированное разнообразными способами, вновь затрагивает западный мир, затрагивает
нас, стоящих на перекрестке множества культур. И из сердца человека на Западе и в
Германии снова и снова поднимается вопрос о чем-то «большем». Мы видим это в молодежи,
для которой характерен поиск «большего», мы видим, что повсюду феномен религии, так
сказать, вновь повторяется, хотя этот процесс, этот поиск, скорее, неопределенны.
Но вместе с тем Церковь по-прежнему здесь, а вера предлагается как ответ. И я думаю,
что именно эта поездка, как и предыдущая – в Кельн, -- это шанс увидеть, что вера
прекрасна, что радость большой вселенской общины обладает притягательной силой, что
за ней стоит нечто важное и, таким образом, вместе с новыми движениями поиска открываются
новые выходы к вере, которые сближают нас и положительно влияют на общество в целом.
Вопрос – Святейший Отец, ровно год назад Вы были в Кельне с молодежью и,
наверное, почувствовали, что молодежь необычайно способна к восприятию, и Вы лично
были приняты очень хорошо. Привезете ли Вы с собой особое послание для молодежи во
время ближайшего визита?
Бен 16 – Я бы прежде всего сказал: я счастлив, что
есть молодые люди, которые стремятся быть вместе, быть вместе в вере, и хотят сделать
что-то доброе. Восприимчивость к добру очень сильна в молодежи, достаточно подумать
о многочисленных формах волонтерства. Стремление внести свой вклад в решение проблем
всего мира – это нечто великое. Первый импульс – это ободрить их на этом пути: Идите
вперед! Ищите возможностей делать добро! Мир нуждается в вашей воле, в вашем участии!
И потом, я бы им, наверное, сказал: мужество окончательного выбора! Молодежи присуща
большая щедрость, но перед риском пожизненного обязательства – как в браке, так и
в священстве, – она испытывает страх. Мир пребывает в драматическом движении: теперь
я могу постоянно располагать всей своей жизнью вместе с ее непредвиденным будущим.
Не связываю ли я свою свободу окончательным выбором, не лишаю ли себя свободы движения?
Пробудить мужество смелых окончательных решений: только они на самом деле позволяют
расти, идти вперед и достигать чего-то великого в жизни, только они не разрушают свободу,
но дают ей верный ориентир в пространстве. Рискованный прыжок в окончательное, и вместе
с ним полное принятие жизни – вот что я с удовольствием бы передал им.
Вопрос
– Святейший Отец, вопрос на тему внешнеполитической ситуации. Надежда на мир на Ближнем
Востоке за последние недели вновь существенно ослабла. Каковы, на Ваш взгляд, возможности
Святейшего Престола в отношении к нынешней ситуации? Какую положительную роль Вы можете
сыграть в развитии событий на Ближнем Востоке?
Бен 16 – Разумеется, у нас нет
никаких политических возможностей, мы не стремимся ни к какой политической власти,
но хотим обратиться к христианам и ко всем, кто каким-либо образом ощущает свою причастность
к словам Св. Престола, с призывом мобилизовать все силы, признающие войну наихудшим
решением для всех. Она не приносит добра никому, в том числе и кажущимся победителям.
Нам, в Европе, это очень хорошо известно, после двух мировых войн. Напротив, то, в
чем нуждаются все, -- это мир. В Ливане есть сильная христианская община, христиане
есть среди арабов, есть христиане и в Израиле, а христиане всего мира проявляют заботу
об этих дорогих всем нам странах. Есть нравственные силы, готовые показать, что единственное
решение заключается в том, чтобы жить вместе. Эти силы мы и хотим мобилизовать: политики
должны найти путь к тому, чтобы это произошло как можно скорее и, главное, продлилось
долго.
Вопрос – Как епископ Рима, Вы являетесь преемником Святого Апостола
Петра. Каким образом Петрово служение может лучше всего соответствовать нашему времени?
Замечаете ли Вы «дугу напряжения» между первенством Петра с одной стороны и коллегиальностью
епископов -- с другой?
Бен 16 – Дуга напряжения, конечно, есть и должна быть.
Многообразие и единство должны всегда заново находить взаимосвязи, которые всегда
по-новому вписывается в изменчивые ситуации в мире. Сегодня мы переживаем новую культурную
полифонию, в которой Европа больше не играет определяющей роли, в то время как христианские
общины разных континентов приобретают свой собственный вес, свой собственный оттенок.
Мы должны постоянно учиться этому гармоничному сочетанию разных компонентов. Мы предусмотрели
для этого различные средства: к так называемым визитам ad limina епископов, которые
существуют издавна, сегодня прибегают намного чаще, для коллоквиумов со всеми инстанциями
Св. Престола и со мной. Я лично разговариваю с каждым епископом. Я уже беседовал почти
со всеми епископами из Африки и со многими епископами из Азии. Сейчас – очередь Центральной
Европы, Германии, Швейцарии, и во время этих визитов, где как раз центр и периферия
встречаются в откровенном обмене опытом, думаю, развиваются правильные взаимоотношения
в этой «дуге напряжения». У нас есть и другие средства – Синод, консистория, которые
я теперь провожу регулярно и которые намереваюсь развивать: на них можно совместно
обсуждать актуальные проблемы, искать решения даже вне особой повестки дня. С одной
стороны, мы знаем, что Папа – вовсе не абсолютный монарх, но он должен, если так можно
выразиться, олицетворять совокупность тех, кто внимает Христу. Но сознание необходимости
некой объединяющей инстанции, гарантирующей также независимость от политических сил
и заботящейся о том, чтобы «христианства» не отождествлялись чрезмерно с национальностью,
-- сознание необходимости некой всеобъемлющей инстанции которая создает единство во
взаимодействии всего и, с другой стороны, принимает, допускает и поощряет многообразие,
-- это сознание очень прочно. Поэтому я считаю, что Петрово служение искренне принимается,
о чем свидетельствует желание его дальнейшего развития таким образом, чтобы оно отвечало
как воле Господа, так и требованиям времени.
Вопрос – На Германию, страну Реформации,
безусловно, наложили отпечаток отношения между различными конфессиями. Экуменические
отношения – это уязвимая реальность, сталкивающаяся со все новыми трудностями. Каковы,
на Ваш взгляд, возможности улучшения отношений с евангелической Церковью и какие трудности
Вы видите на этом пути?
Бен 16 – Наверное, следует прежде всего заметить, что
евангелическая Церковь представляет собой довольно многогранную действительность.
В Германии, если не ошибаюсь, есть три крупные общины: лютеране, реформаты, Прусская
уния. Кроме того, в настоящее время формируются многочисленные «свободные Церкви»,
а в лоне «классических» Церквей – движения, такие, как «Исповедующая Церковь» и т.п.
Таким образом, речь идет о многоголосии, с которым мы желаем сотрудничать и с которыми
должны вступать в диалог в поисках единства, уважая эти многочисленные голоса. Думаю,
что в первую очередь в нашем обществе нужно стараться, всем вместе, выделить, найти
и претворить в жизнь великие этические ориентиры, обеспечив таким образом этическую
сплоченность общества, без которой оно не может достичь политической цели, а именно,
всеобщей справедливости, нормального сожительства, мира. И в этом направлении уже
достигнуто многое: мы уже по-настоящему связаны общим христианским фундаментом перед
лицом великих нравственных вызовов. Потом, конечно, идет речь о свидетельстве Бога
в мире, где Его находят с трудом, как мы уже сказали, -- своим свидетельством мы
являем Бога в человеческом лике Иисуса Христа и предлагаем людям доступ к этим истокам,
без которых мораль гибнет и теряет ориентиры; своим свидетельством мы сообщаем радость
оттого, что мы не одни в этом мире. Только таким образом можно радоваться величию
человека, который не является неудачным продуктом эволюции, но образом Божиим. Мы
должны действовать на этих двух уровнях: на уровне высших этических ориентиров и на
уровне, являющем – отталкиваясь от них и направляясь к ним, – присутствие Бога, конкретного
Бога. Если мы так поступаем и, главное, если в наших отдельных группировках мы не
обособляемся в вере, но всегда отталкиваемся от ее глубочайших оснований, -- тогда
мы, возможно, не так скоро дойдем до внешних проявлений единства, но созреем для внутреннего
единства, которое, если Богу будет угодно, когда-нибудь приведет нас и ко внешним
формам единства.
Вопрос – На тему семьи. Около месяца тому назад Вы побывали
в Валенсии на Всемирной встрече семей. Те, кто слушали Вас внимательно – как это старались
делать мы, на Ватиканском радио, -- заметили, что Вы ни разу не произнесли слов «однополые
браки», «аборт», « контрацепция». Внимательные наблюдатели подумали: вот интересно!
Выходит, его намерение – провозглашать веру, а не путешествовать по всему миру в роли
«апостола морали». Не могли бы Вы это прокомментировать?
Бен 16 – Конечно.
Сперва нужно сказать, что я в целом располагал для речи двадцатью минутами. А тот,
у кого так мало времени, не может отталкиваться от противного. Ведь снвчала нужно
понять, чего мы хотим на самом деле, правда? А христианство, католичество – это не
скопление запретов, но позитивный выбор. И крайне важно вновь это увидеть, потому
что такое понимание сегодня практически исчезло. Уже так много говорилось о том, чего
нельзя, что наконец пора сказать: мы можем предложить утвердительную идею – о том,
что мужчина и женщина созданы друг для друга, что своеобразная шкала – сексуальность,
эрос, агапе, -- означает измерения любви, и на этом пути зиждется прежде всего исполненный
счастья и благословения брак как единство любви мужчины и женщины, а затем и семья,
обеспечивающая продолжение рода, где поколения уживаются друг с другом и где могут
встретиться разные культуры. Итак, в первую очередь необходимо подчеркнуть то, чего
мы хотим. А во вторую очередь можно также посмотреть, почему мы НЕ хотим чего-либо.
Я думаю, нужно иметь в виду: то, что мужчина и женщина созданы друг для друга для
продолжения человеческого рода – не католическая выдумка: это известно любой культуре.
Что касается аборта, то он относится не к шестой, а к пятой заповеди: «Не убий!» Это
должно быть для нас очевидным, и нужно вновь и вновь повторять: человеческая личность
начинается в материнском чреве и остается человеческой личностью до самого последнего
вздоха. Человеку всегда подобает уважение, достойное человека. Это лучше понятно при
условии, что сначала была высказана утвердительная мысль.
Вопрос – Святейший
Отец, мой вопрос несколько связан с вопросом отца фон Геммингена. Христиане всего
мира ожидают от Церкви ответов на самые неотложные и глобальные проблемы, такие, как
СПИД и перенаселенность. Почему Церковь так настаивает на морали, а не на попытках
конкретного решения этих критических проблем человечества, например, на африканском
континенте?
Бен 16 – Вот именно, в этом вопрос: действительно ли мы так настаиваем
на морали? Я бы сказал – и я все больше в этом убеждаюсь, беседуя с африканскими епископами,
-- что ключевое понятие для того, чтобы сделать шаг вперед в этой области, -- это
воспитание, формирование. Прогресс может быть подлинным только в том случае, если
он служит человеческой личности и если сама человеческая личность растет, если растет
не только ее техническая сила, но и нравственный потенциал. И, по-моему, настоящей
проблемой нашей исторической ситуации является отсутствие равновесия между необычайно
стремительным ростом нашего технического потенциала и ростом нашего нравственного
потенциала, развивающегося непропорционально. Поэтому воспитание человеческой личности
– это самый настоящий рецепт, я бы сказал, ключ ко всему, это наш путь. Воспитание,
коротко говоря, имеет два измерения. Сперва мы, конечно, должны научиться, приобрести
знания, умения, как говорится, ноу-хау. В этом направлении Европа, а в последние десятилетия
и Америка, сделали очень много, что немаловажно. Но если распространять одно лишь
ноу-хау, если учить лишь тому, как делаются и используются машины и как употреблять
противозачаточные средства, то нечего удивляться, что все кончается войнами и эпидемиями
СПИДа. Ведь мы нуждаемся в обоих измерениях: необходимо, если так можно выразиться,
формирование сердца, при помощи которого человеческая личность получает ориентиры
и учится также правильно использовать свою технику. К этому мы и стремимся. Во всей
Африке и во многих странах Азии есть широкая сеть школ различных уровней, где можно,
прежде всего, учиться, получать подлинные знания, профессиональные навыки и этим достигать
самостоятельности и свободы. Но в этих школах мы стараемся не только обучить ноу-хау,
но и содействовать становлению человеческих личностей, которые хотят жить в мире,
которые знают, что нужно созидать, а не разрушать, и у которых есть ориентиры, необходимые
для совместной жизни. В значительной части Африки отношения между мусульманами и христианами
образцовые. Епископы организовали совместные комитеты вместе с мусульманами, чтобы
понять, как созидать мир в конфликтных ситуациях. Эту столь важную сеть школ для обучения
и воспитания человека дополняет сеть больниц и центров по оказанию помощи, достигающих
самые отдаленные деревни. Во многих местах даже после всех разрушений войны Церковь
остается единственной неповрежденной силой. Не силой – реальностью. Там лечат, в том
числе от СПИДа, и с другой стороны – дают воспитание, помогающее установить правильные
отношения с другими людьми. Я думаю, в этом отношении нужно изменить стереотип, согласно
которому мы лишь сеем вокруг себя суровые «Нет». Это видно на примере Африки; различные
аспекты воспитания могут дополнить друг друга, чтобы стало возможным преодоление насилия
и эпидемий, среди которых нельзя забывать и о малярии и туберкулезе.
Вопрос
– Святейший Отец, христианство распространилось из Европы по всему миру. Сейчас многие
думают, что будущее Церкви – на других континентах. Так ли это? Иными словами, каково
будущее христианства в Европе, где оно, кажется, сводится к личному делу меньшинства?
Бен
16 – Я бы сначала выделил кое-какие нюансы. На самом деле мы знаем, что христианство
появилось на Ближнем Востоке. И в течение длительного периода его основное развитие
происходило именно там и распространилось в Азии намного шире, чем нам кажется сегодня,
после всех перемен, принесенных Исламом. С другой стороны, как раз из-за него его
ось значительно переместилась к Западу и Европе, а Европа – к нашей радости и гордости
-- в дальнейшем развивала христианство в его основных аспектах, в том числе интеллектуальных
и культурных. Но я думаю, что важно не забывать о христианах Востока, ибо есть риск,
что они, будучи всегда значительным меньшинством, находившимся в плодотворных отношениях
с окружающим их контекстом, теперь эмигрирует. И места, откуда берет начало христианство,
сильно рискуют остаться без христиан. Я думаю, что нужно содействовать тому, чтобы
они смогли остаться. Но теперь перейдем к Вашему вопросу. Европа, конечно, стала центром
христианства и его миссионерской деятельности. В настоящее время другие континенты,
другие культуры имеют равный вес в мировом историческом взаимодействии. Церковь становится
многоголосной, и позитивно то, что в ней выражены различные темпераменты – особые
дары Африки, Азии и Америки, в особенности Латинской Америки. Разумеется, все затронуты
не только христианским посланием, но и светским посланием мира сего, которое несет
на эти континенты те же самые испытания, что мы сами пережили. Епископы других частей
света говорят: мы все еще нуждаемся в Европе, хотя Европа – лишь часть целого, которое
намного больше. Мы по-прежнему несем ответственность, вытекающую из нашего опыта,
из богословской науки, развившейся именно здесь, из нашего литургического опыта, из
наших традиций, из накопленного нами экуменического опыта: все это крайне важно и
для других континентов. Однако, мы не должны капитулировать, говоря «Ну вот, мы –
всего лишь меньшинство, так давайте хотя бы сохранимся в таком малом количестве!»
-- мы должны сохранить динамизм, открыться обмену, чтобы черпать новые силы извне.
Сегодня в Европе есть индийские и африканские священники, в Канаде священники из Африки
проводят весьма интересную работу. Есть взаимный обмен дарами. Но если мы в будущем
получим больше, то будем должны и отдавать со все большим мужеством и динамизмом.
Вопрос
– Этот вопрос уже был немного затронут, Святейший Отец. Современные общества в важных
политических и научных решениях не ориентируются на христианские ценности, а Церковь
– нам это известно из опросов -- рассматривают часто как предостерегающий или даже
сдерживающий голос. Не должна ли Церковь покинуть «оборонительную позицию» и принять
на себя более позитивную роль по отношению к будущему?
Бен 16 – Я бы сказал,
что наше призвание – это делать как можно более очевидным то положительное, к чему
мы стремимся. Это мы должны делать прежде всего в диалоге с культурами и с религиями,
поскольку, как я уже отметил, африканский континент, африканскую душу, азиатскую душу
пугает холодность нашего разума. Но важно понять, что мы состоим не только из этого.
И, с другой стороны, важно то, чтобы наш лаицистский мир осознал: христианская вера
– это не препятствие, но мост в диалоге с иными общностями. Было бы ошибочно думать,
что чисто рациональная культура благодаря своей терпимости облегчает контакт с другими
религиями. Ей не хватает «религиозного органа», а с ним и точки соприкосновения, от
которой исходят взаимоотношения и к которому они стремятся. И мы должны, мы можем
доказать, что именно для нового взаимодействия культур, в котором мы живем, чистого
разума, отделенного от Бога, недостаточно: необходима более широкая рациональность,
которая видит Бога в гармонии с разумом, которая осознает, что христианская вера,
развившаяся в Европе, является также средством слияния разума и культуры, а также
их интеграции в действии в едином, всеобъемлющем видении. Думаю, что в этой области
нам вверено важное задание – показать, что Слово, которым мы обладаем, -- это не «старый
хлам» истории, но потребность сегодняшнего дня.
Вопрос – Святейший Отец, вопрос
на тему папских поездок. Наверное, к Вашему сожалению, в Ватикане Вы находитесь несколько
вдали от людей и от мира, даже здесь, в чудесном Кастельгандольфо. Но Вам ведь скоро
исполнится восемьдесят лет. Как Вы думаете, сможете ли Вы с Божьей помощью совершить
еще много путешествий? Имеете ли Вы приблизительное понятие о том, куда бы хотели
поехать? На Святую Землю, в Бразилию? Вы это уже знаете?
Бен 16 – Честно говоря,
я не так уж одинок. Разумеется, стены затрудняют доступ, но есть «папская семья»,
мне ежедневно наносят множество визитов, в особенности когда я в Риме. Приходят епископы,
и не только они, наносят визиты государственные лица, которые, однако, желают личной
беседы со мной не только на политические темы. Благодарение Богу, в этом смысле я
провожу немало встреч. Ведь важно, чтобы престол преемника Петра был местом встреч,
не правда ли? Со времен Иоанна 23 повелось, что встречи происходили и в обратном направлении:
Папы начали наносить визиты. Я должен сказать, что не чувствую особых сил на то, чтобы
планировать многочисленные длительные поездки, но туда, где они позволяют обратиться
с посланием, где они отвечают истинному чаянию, – туда я хотел бы съездить, в меру
моих возможностей. Кое-то уже запланировано: в следующем году поездка в Бразилию и
встреча с Конференцией епископов Латинской Америки (CELAM), и думаю, что мое присутствие
там будет важным шагом в контексте событий, переживаемых Южной Америкой, и поможет
укрепить надежду, не угасающую в этом регионе. Потом, я хотел бы побывать на Святой
Земле и надеюсь посетить ее в мирное время, ну, а в остальном посмотрим, что мне готовит
Провидение. Вопрос – Позвольте еще раз настоять на своем вопросе. И австрийцы
говорят по- немецком, они ожидают Вас в Мариацелль.
Бен 16 – Да, это уже согласовано.
Просто я пообещал это несколько опрометчиво. То место настолько мне понравилось, что
я сказал: Да, я вернусь к Марии Mater Austriae. Само собой, это сразу же стало обещанием,
которое я охотно сдержу.
Вопрос – И еще поупорствую. Я восхищаюсь Вами каждую
среду, когда Вы даете общую аудиенцию. Приходят 50 тысяч человек. Это должно быть
утомительно, очень утомительно. Вам удается выдержать?
Бен 16 – Да, милостивый
Бог дает мне необходимые силы. А сердечный прием придает бодрости.
Вопрос –
Святейший Отец, Вы только что рассказали о слегка опрометчивом обещании. Означает
ли это, что несмотря на Ваше служение, несмотря на множество протокольных рамок, Вы
сохраняете свою спонтанность?
Бен 16 – Во всяком случае, пытаюсь. Как бы все
ни было запрограммированно, я стараюсь сохранить и реализовать и что-то сугубо личное.
Вопрос
– Святейший Отец, женщины в Католической Церкви очень активны во многих сферах. Не
должен ли их вклад стать более видимым, в том числе и посредством должностей с более
высокой ответственностью в Церкви?
Бен 16 – На эту тему, разумеется, много
говорится. Как Вам известно, в силу нашей веры, в силу состава Коллегии Апостолов
мы не вправе рукополагать женщин во священники. Но вместе с тем не следует думать,
что в Церкви единственная возможность играть какую-то роль заключается в священстве.
В истории Церкви есть множество функций и обязанностей: начиная от сестер Отцов Церкви
и Средневековья, когда великие женщины играли определяющую роль, вплоть до современной
эпохи. Вспомним Хильдегарду фон Бинген, которая энергично выражала свой протест епископам
и Папам; вспомним Екатерину Сиенскую и Бригитту Шведскую. И в наше время женщины --
и мы вместе с ними – должны, так сказать, искать свое место. Сегодня они в значительном
количестве присутствуют и в ведомствах Святейшего Престола. Но существует юридическая
проблема -- проблема юрисдикции: согласно Кодексу, право принимать юридически обязывающие
решения закреплено за священным саном. С этой точки зрения, есть и ограничения, но
я думаю, что сами женщины, с их размахом и силой, с их, я бы сказал, «перевесом»,
с «духовным потенциалом», сумеют найти свое место. А мы должны стараться слушать Бога,
чтобы не препятствовать этому, но, наоборот, радоваться тому, что женский элемент
занимает в Церкви подобающее ему место, начиная с Божьей Матери и Марии Магдалины.
Вопрос
– Святейший Отец, с недавнего времени снова стали говорить о притягательной силе католичества.
В чем жизненная сила и потенциал этой столь древней организации?
Бен 16 – По-моему,
уже понтификат Иоанна Павла 2 привлекал внимание людей и объединял их. События, связанные
с его смертью, остаются, с исторической точки зрения, чем-то неповторимым: сотни тысяч
человек упорядоченно стекались к площади Святого Петра, часами стояли и, хотя силы
должны были покидать их, внутрення сила поддерживала их. И позднее мы снова пережили
нечто подобное в день торжественного начала моего понтификата, а потом в Кельне. Прекрасно
то, что общинный опыт становится в то же время опытом веры, что общинный опыт не переживается
лишь в каком-то определенном месте, но становится более живым, освещая католичество
ярким светом в местах особого проявления веры. Конечно, это должно продолжаться и
в повседневной жизни. Обе вещи должны идти рука об руку. С одной стороны, великие
моменты, в которые мы чувствуем, как прекрасно находиться здесь, Господь среди нас,
а мы --- большая община, собранная воедино и превосходящая все границы. Но из этого
нужно, разумеется, черпать порыв, чтобы выдержать трудное паломничество повседневности,
жить, отталкиваясь от этих светящихся точек и ориентируясь на них, а также уметь приглашать
других в эту странствующую общину. Я хочу воспользоваться случаем, чтобы сказать еще
вот что: я чувствую большую неловкость из-за того, что делается для подготовки к моему
визиту. Мой дом выкрашен заново, одно из профессиональных училищ возвело вокруг него
новую ограду. Один евангелик – учитель религии – также трудился над моим забором.
И это лишь небольшие детали, но они являются знаком огромной работы. Я нахожу все
это необычайным и не приписываю это самому себе, но рассматриваю как знак желания
быть причастными к общине веры и служить друг другу. Проявлять солидарность по вдохновению
от Господа: вот что меня трогает, и я хотел бы поблагодарить за это от всего сердца.
Вопрос
– Святейший Отец, Вы упомянули об общинном опыте. Ваша поездка в Германию – вторая
после Вашего избрания. После Всемирного дня молодежи и, возможно, совсем иначе --
после чемпионата мира по футболу, обстановка некоторым образом изменилась. Создается
впечатление, что немцы больше открылись миру, стали более терпимыми, более радостными.
Чего бы еще Вы пожелали нам, немцам?
Бен 16 – Ну, я бы сказал, что уже со времени
окончания второй мировой войны немецкое общество начало внутренне преобразовываться,
начал преобразовываться немецкий менталитет, еще более укрепленный воссоединением.
Мы более глубоко включились в мировое сообщество и, конечно же, испытали влияние его
менталитета. Так всплывают на поверхность и те аспекты немецкого характера, которых
другие от него не ожидали. Нас описывали как неизменно дисциплинированных и сдержанных,
и это не лишено основания. Мне очень нравится и то, что лучше проявилось сегодня и
что видят все: немцы не только сдержанны, пунктуальны и дисциплинированны, но они
также спонтанны, веселы и гостеприимны. Это прекрасно. Вот чего я желаю: чтобы эти
добродетели росли и дальше и чтобы немцы имели рвение и постоянство в христианской
вере.
Вопрос – Святейший Отец, Ваш предшественник провозгласил блаженными и
Святыми огромное количество христиан. Кое-кто думает, что их даже слишком много. Вот
мой вопрос: беатификации и канонизации вносят в Церковь что-то новое только в том
случае, если они могут считаться настоящими образцами. Германия «производит» относительно
небольшое количество Святых и Блаженных по сравнению с другими странами. Можно ли
сделать что-нибудь для развития этого пастырского аспекта, чтобы потребность в беатификациях
и канонизациях приносила подлинные пастырские плоды?
Бен 16 – Вначале я тоже
в какой-то мере считал, что большое количество беатификаций чуть не давила на нас
и что, возможно, следовало бы быть более избирательными: выбирать тех, кто более четко
воспринимается сознанием. Тем временем, я децентрализовал беатификации, чтобы всякий
раз лучше выделять этих персонажей в местах, к которым они принадлежат. Возможно,
какой-нибудь Святой из Гватемалы не интересует нас здесь, в Германии, и наоборот,
Святой из Альтеттинга, по-видимому, не заинтересует Лос-Анджелес и так далее, не правда
ли? Кроме того, я считаю, что эта децентрализация находится в гармонии с коллегиальностью
епископов и его коллегиальными структурами, что она уместна как раз для того, чтобы
подчеркнуть: у разных стран есть свои образцы для подражания, которые особенно действенны
именно в этих странах. Я также заметил, что беатификации на местах волнуют многих
людей, которые говорят: «Наконец-то один из нас!», они обращаются к ним, вдохновляются
ими. Блаженный принадлежит им, и мы рады, что их так много. А то, что мы, с развитием
мирового сообщества, тоже больше о них узнаем, -- прекрасно. Но важнее всего, что
и в этой области царит многообразие, важно то, что мы в Германии знакомимся с собственными
образцами для подражания и радуемся им. Наряду с этим совершаются канонизации более
выдающихся людей, имеющих значение для всей Церкви. Я бы сказал, что отдельные епископские
конференции должны выбирать, должны решать, что уместно, что на самом деле говорит
нам что-то важное, должны выделять этих персонажей – не слишком многочисленных – которые
бы оставляли глубокий след. Это можно делать при помощи катехизации, проповеди, можно
было бы создать фильм, и я представляю себе прекрасные фильмы. Мне, конечно, знакомы
только Отцы Церкви: фильм об Августине, о Григории Назианзине – это совершенно неповторимый
образ: он постоянно убегал от того, что казалось ему слишком великим. Нужно рассказывать
и наблюдать: вокруг нас – не только скверные ситуации, о которых снято так много фильмов.
Ведь есть же и удивительные исторические персонажи, совсем не скучные, но очень актуальные.
В общем, нужно стараться не загружать слишком людей, но знакомить их со многими персонажами,
которые актуальны для современности и которые вдохновляют.
Вопрос – какая-нибудь
смешная история? В 1989 году в Мюнхене Вы были награждены орденом Карла Валентина.
Какую роль играет юмор и непринужденность в жизни Папы?
Бен 16 – (со смехом)
Я не отношусь к людям, которым в голову постоянно приходят анекдоты. Но умение видеть
смешную, радостную сторону жизни, а не относиться ко всему слишком трагически я считаю
очень важным и, можно сказать, необходимым для моего служения. Один писатель говорил:
ангелы умеют летать, потому что они относятся к себе легкомысленно. И мы, наверное,
смогли бы немного летать, если бы не воспринимали себя настолько всерьез.
Вопрос
– За человеком такого высокого ранга, как Вы, разумеется, очень много наблюдают. Другие
говорят о Вас. И при чтении я был поражен словами многих наблюдателей о том, что личность
Папы Бенедикта отличается от личности кардинала Ратцингера. Можно Вас спросить о том,
как Вы видите себя самого?
Бен 16 – Меня уже неоднократно разрезали на части:
на профессора первого периода и среднего периода, на раненего кардинала и позднего.
Теперь к этому добавилось еще одно деление. Бесспорно, обстоятельства и ситуация,
а также люди оказывают влияние, ведь это разные виды ответственности. Однако, моя
основная личность и мое основное мировоззрение выросли, но в главном они остались
теми же, и я рад, что теперь другие видят стороны, которых ранее не замечали.
Вопрос
– Можно сказать, что Вам по душе Ваш пост (Вы наслаждаетесь Вашей должностью), это
не бремя для Вас?
Бен 16 – Ну, не до такой степени, потому что он утомителен.
Во всяком случае, я стараюсь находить радость и в нем.
Заключение – Сердечно
благодарю Вас, также от имени моих коллег, за эту «всемирную премьеру». Мы рады, что
Вы посетите Германию, Баварию – до свидания.