Деяния Апостолов. Широкий взгляд на жизнь общины.

Прежде чем начать повествование о втором этапе столкновения Апостолов с иудейскими лидерами, Апостол Лука вводит нас внутрь общины, описывает, как отразилось на первых христианах начало преследований, в первую очередь подчеркивая единство сердец и единство материальных благ. В 4 и 5 главе «Деяний Апостолов» описываются четыре проявления единства: усердная молитва как лучшее средство для того, чтобы осмыслить и преодолеть нелегкий момент преследований; полная искренность, ясность, прозрачность в том, что касается осознания общиной самой себя, единство материальных благ как свидетельство общинного обязательства; и опыт силы Божьей, явленной в исцелениях. Все эти аспекты тесно взаимосвязаны: молитва порождает взаимную искренность и обретает знак в общности благ, по примеру Бога, который сообщает Cвои дары посредством чудес и исцелений.
Итак, наступает период гонений, о котором мы уже упомянули в прошлой беседе; в ответ на них молитва первой общины становится более сплоченной, более усердной – в особенности об этом идет речь в 4 главе, стихи с 23 по 31. Этот отрывок завершает предыдущий эпизод: Петр и Иоанн, освободившись, чувствуют необходимость сообщить друзьям о последствиях щедрого свидетельства Иисуса перед иудейскими лидерами. Словно в большой семье, Апостолы говорят о трудностях, пытаясь сообща найти решение. Самая длинная молитва «Деяний Апостолов» -- это не прошение о прекращении преследований или о наказании преследователей, но о свободе, в которой нуждаются Апостолы для возвещения Слова.
«Быв отпущены, они пришли к своим и пересказали, что говорили им первосвященники и старейшины. Они же, выслушав, единодушно возвысили голос к Богу и сказали: Владыко Боже, сотворивший небо и землю, и море и все, что в них! Ты устами отца нашего Давида, раба Твоего, сказал Духом Святым: «что мятутся язычники, и народы замышляют тщетное? Восстали цари земные, и князи собрались вместе на Господа и на Христа Его». Ибо поистине собрались в городе сем на Святаго Сына Твоего Иисуса, помазанного Тобою, Ирод и Понтий Пилат с язычниками и народом Израильским, чтобы сделать то, чему быть предопределила рука Твоя и совет Твой. И ныне, Господи, воззри на угрозы их, и дай рабам Твоим со всею смелостью говорить слово Твое, тогда как Ты простираешь руку Твою на исцеления и на соделание знамений и чудес именем Святаго Сына Твоего Иисуса. И, по молитве их, поколебалось место, где они были собраны, и исполнились все Духа Святаго, и говорили слово Божие с дерзновением».
Эта молитва обращена к Богу, Творцу мира и протагонисту истории. Община полностью открыта Его воле, называя себя «рабами». Враги, сами того не осознавая, приводят в исполнение божественный замысел, который включает в себя страдания общины, подобно страданиям Христовым. Эта молитва выражает радостное упование, которое контрастирует с неуверенностью и растерянностью синедриона.
Публичное свидетельство веры, без которого миссия Церкви бессмысленна, так же как и жизнь Апостола, является плодом Духа. Дар Духа, внешне проявляющийся в исцелениях, чудесах, получен сразу по молитве общины, и его сопровождает знамение, о котором часто упоминалось в Ветхом Завете и которое свидетельствует о присутствии Бога, -- то есть, землетрясение.
В заключительных стихах 4 главы речь идет не только о внутреннем аспекте жизни общины, о том, как она чувствовала, мыслила, но и о внешнем аспекте, который характеризует сопричастность других к собственным благам. «У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее». Единство души и сердца – это воплощение в человеческих отношениях заповеди, которая в Ветхом Завете касалась отношения к Богу: «Люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всеми силами твоими». Часто встречающееся выражение «сердце и душа» указывает на самую глубинную сущность человека, на его способность к принятию решений, источник мыслей и стремлений.
Для христиан общность благ – это следствие приобщения к плодам Духа. Она не означает презрения к богатству или к собственности и не подразумевает аскетического идеала, но знаменует свободный выбор, в результате которого никто не вынужден жить в бедности. Отказ от имения был условием для того, чтобы следовать за Иисусом; точно так же, распределение благ было необходимостью, внутренней потребностью членов новой общины.
Имеет ли это распределение благ нормативный характер для Церкви всех времен? Апостол Лука в тексте «Деяний» неоднократно возвращается к своему идеалу общинной жизни. Жертве Христа должна соответствовать самоотдача христианина Господу, в первую очередь в лице нуждающихся. Отказ от богатства в пользу других – это конкретный жест, исходящий от осознания блага, дарованного Господом, а также следствие отдачи сердца. В христианине должна созреть внутренняя потребность делиться с другими, хотя полный отказ от благ – это особая харизма. Каждая христианская община призвана вдохновляться этим идеалом, приспосабливая его к эпохе и избегая лишь внешнего подражания. Например, в эпоху «Деяний Апостолов» идеал общности благ реализовался в полном отказе от собственности; в последующие же эпохи этот идеал осуществлялся Церковью в виде организованной помощи нуждающимся.
Последующие два эпизода иллюстрируют истинный отказ от благ (в случае Варнавы) и его лицемерную фальсификацию (в случае Анании и Сапфиры).
«Иосия, прозванный от Апостолов Варнавою, что значит: «сын утешения», левит, родом Кипрянин, у которого была своя земля, продав ее, принес деньги и положил к ногам Апостолов. Некоторый же муж, именем Анания, с женою своею Сапфирою, продав имение, утаил из цены, с ведома и жены своей, а некоторую часть принес и положил к ногам Апостолов. Но Петр сказал: Анания! Для чего ты допустил сатане вложить в сердце твое мысль солгать Духу Святому и утаить из цены земли?» И Анания, и Сапфира, услышав слова Петра, падают и испускают дух.
Казалось бы, речь идет о суровом наказании супругов за ложь, им не дано возможности даже покаяться. Но почему же божественная справедливость менее сурова с другими грехами общины, которая никогда не претендовала на то, чтобы принимать в свои ряды только святых?
Тяжесть греха Анании иллюстрируется сравнением с концом Иуды Искариота: в обоих эпизодах действует сатана, имеет место привязанность к деньгам, противоречащая природе ученика Христова, ищущего нестяжания. Лицемерие, в сочетании со страстью к деньгам с самого начала угрожали молодой общине, свидетельствуя о том, что в нее проник сатана. Грех Анании и Сапфиры – ложь Святому Духу, на постоянном присутствии которого основана община – Церковь.
Среди знаков, свидетельствующих о покровительстве Бога над общиной, -- чудесное освобождение Апостолов из темницы Ангелом.
«Первосвященник же и с ним все, принадлежавшие к ереси саддукейской, исполнились зависти, и наложили руки свои на Апостолов, и заключили их в народную темницу. Но Ангел Господень ночью отворил двери темницы и, выведя их, сказал: идите и, став в храме, говорите народу все сии слова жизни. Они, выслушав, вошли утром в храм, и учили. ... Пришел же некто и донес им, говоря: вот, мужи, которых вы заключили в темницу, стоят в храме и учат народ. Тогда начальник стражи пошел со служителями и привел их без принуждения, потому что боялись народа, чтобы не побили их камнями».
Петр, отвечая на вопросы синедриона, кратко излагает христологические элементы первых своих двух речей, говоря о проклятии, ставшем благословением для висящего на древе: «Бог отцов наших воскресил Иисуса, Которого вы умертвили, повесив на древе».
Центральная фраза речи Петра – «должно повиноваться больше Богу, нежели человекам». Это подразумевает обвинение иудейских властей в противостоянии Господу. Эти слова Апостола Петра стали источником критики всякой человеческой власти.
В заключение своей речи Петр еще раз возвещает спасение Израилю: «Его возвысил Бог десницею Своею в Начальника и Спасителя, дабы дать Израилю покаяние и прощение грехов».