Пий XII и конец 2-й мировой войны

Журнал Общества Иисусова “Чивильта каттолика” /04.06/ поместил статью известного историка о. Джованни Сале, в которой он останавливается на одном из показательных моментов понтификата Пия ХII.
9 мая 1945 года, по окончании 2-й мировой войны, Папа Пий ХII обратился к миру с кратким радио-посланием, напомнив прежде всего о жертвах этой страшной трагедии, - “жертвах сражений или бесчеловечных убийств, голода или бедствий”. Папа призвал народы трудиться для “пересоздания мира”, устраняя прежде всего материальный и духовный хаос, порожденный войной, и закладывая основания для мирного сосуществования между нациями, отмеченного уважением прав всех. Послание было коротким, Пий ХII намеренно оставил для своего следующего обращения – к кардиналам, 2-го июня – деликатную тему более пространно изложить темы ответственности за войну и необходимости созидания мира.
В дипломатических кругах – как это явствует из церковной документации – с особым интересом прислушивались к тому, что мог сказать Папа по случаю окончания войны. Посол Германии при Св. Престоле барон Э. фон Вайцзекер в последние месяцы войны выступал от имени своего Правительства с запросами о поддержке перед союзниками немецкого проекта о создании нового западного фронта против большевизма. При встрече с монс. Тардини 20 февраля 1945 года, немецкий посол сказал: “Цель России – поработить Германию и большевизировать всю Европу, подчинив ее русскому господству… Германия уже почти подготовлена для коммунизма, так как разрушения, перемещения миллионов людей принудили весь народ к своего рода равенству в нищете”. Он продолжал: Европа нуждается в “ситуации общего равновесия”, но для её создания нельзя пренебрегать Германией, если не хотят отдать ее полностью Сталину. Фон Вайцзекер сказал затем, что режим не намерен впредь преследовать Церковь, и что нацистский проект территориальной экспансии был плохо истолкован Западом: Германия стремилась всего лишь утвердить в определенных границах все немецко-язычное население. Что касается вопроса о евреях, посол сказал, что он мог бы быть урегулирован “по соглашению с другими нациями”.
25 февраля посол Германии вновь вернулся к монс. Тардини, поясняя, что запрос его Правительства желательно представить союзникам не как официальные предлолжения, но в виде простой информации, полученной “из некоего источника”. После чего заявил изумленному собеседнику: “Или западные союзники отдадут себе отчет в коммунистической опасности и, следовательно – а) прекратят свои военные действия на земле и в воздухе против Германии, чтобы немцы смогли изгнать русских, и таким образом: в)можно будет достичь мира по согласию и избежать третьей войны, или Германия будут брошена в объятия коммунизма, с громадным ущербом для Великобритании и США”. Монс. Тардини объяснил немецкому дипломату, что союзники никогда не согласятся ни на какой компромисс с нацистами, и личный представитель Президента Рузвельта при встрече с папою Пием ХII подчеркнул, что речь может идти только о “безоговорочной капитуляции”.
За несколько дней до капитуляции Германии, узнав о готовящемся обращении Папы к кардиналам, фон Вейцзекер просил, чтобы был поставлен вопрос о труднейшей ситуации, в какой оказалась Германия; он говорил, что следует смотреть не в прошлое, а в будущее и не раздувать чувства ненависти и мести.
Между тем, назначенный послом Франции при Св. Престоле Жак Маритен, зная о предстоящем послании Папы, настаивал на том, чтобы в нем было выражено осуждение со стороны Церкви жестокостей, совершенных немцами, тех научных систем, которые применялись ими для уничтожения зачастую ни в чем неповинных людей.
В своем обращении к кардиналам по случаю праздника св. Евгения, переданном Ватиканским Радио, Пий ХII сказал: в Европе закончилась война, оставившая позади себя концепцию и деятельность Государства, которое ни в какой мере не принимало в рассмотрение самые священные для человечества чувства и попирала принципы христианской веры и права Церкви. Послание, определившее гитлеровский режим, как “дьявольскую систему”, было озаглавлено “Злодеяния национал-социализма и существенные требования для истинного мира”.
Папа счел необходимым объяснить мотивы, побудившие Св. Престол заключить летом 1933 года – за несколько месяцев до утверждения Гитлера – конкордат с новым режимом. Он пояснил, что инициатива исходила с немецкой стороны, от Правительства, законным путем пришедшего к власти. Во всяком случае, конкордат помог избежать худшего зла в отношении к немецким католикам, которым все же многое пришлось испытать на себе.
Папа подчеркивал, что нацизм не только нападал на христианское вероучение, но и стремился уничтожить Церковь на территориях Рейха; у Гитлера было явное намерение покончить с католической Церковью, а затем и со всем христианством.
Показательно, что обличая нацистскую доктрину, Папа почти буквально воспроизвел слова посла Ж. Маритена. В заключение Обращения говорилось о Церкви в странах Восточной Европы, вновь подвергающейся гонениям со стороны новых оккупантов, Красной Армии: это было предсказанием драмы “Церкви молчания” за железным занавесом…
Обращение 2 июня 1945 года имело обширный международный резонанс – в условиях начинавшейся “холодной войны”; акценты расставлялись в зависимости от идеологической ориентации комментаторов. Правая и умеренная печать подчеркивала, что Папа осудил не только нацизм, но все формы тоталитаризма, а следовательно и коммунизм – хотя прямо об этом в Обращении не говорилось. Между тем, печать левая делала акцент на “сообщничестве” Св. Престола с режимами Муссолини и Гитлера…
Антикоммунистический характер папского Послания особенно подчеркивался британской печатью. Апостольский делегат в Великобритании монс. Годфри писал в Ватикан, что в печати ясно указывалось: опасности новых тираний и преследований еще не устранены.
В том же духе были комментарии швейцарской и ирландской печати. Газета “The Standart”, после констатации нацистских гонений на Церковь, указывала на тяжкую опасность коммунизма, “который уже был источником чудовищных антирелигиозных преследований в России, Испании и Мексике”.
В своей статье историк-иезуит обращает особое внимание на комментарий Московского Радио, 7 июня 1945 года, усматривая в этом тексте – ставшим своего рода парадигмой для левых во всем мире – зарождение той “чёрной леганды” о Папе Пие ХII, которая активно воскрешается в последнее время в определенных кругах. Текст был отредактирован кем-то, кто хорошо знал происходящее в Ватикане, - возможно, итальянским коммунистом, из числа находившихся в Москве.
Комментатор выражал наигранное удивление утверждениями папского Обращения, будто бы Ватикан, в годы гитлеровского господства в Европе, выступал против нацистских преступников. С его точки зрения, факты свидетельствуют об обратном. Ни одна из жестокостей, совершенных гитлеровцами, не вызвала осуждения со стороны Ватикана. Он молчал, когда курились трубы крематориев, когда население Лондона пряталось от бомбежек, когда гитлеровская доктрина об уничтожении стран и народов превращалась в суровую реальность… Московский комментатор говорил и о том, что Папа заполнил свою речь “намеками против Советского Союза и международного коммунизма”, чтобы “посеять недоверие между союзниками”. Таким образом в Москве создавался образ Папы Пия ХII – пособника нацизма…
В заключение своей статьи о. Дж. Сале задается вопросом: почему для своего Обращения 2 июня 1945 Папа выбрал тему отношений между Св Престолом и национал-социализмом? Он предлагает три возможные ответа.

Прежде всего, чтобы познакомить весь мир с крестным путем католической Церкви при гитлеровском режиме в период войны. Таким образом Пий ХII осуждал не только нацистские доктрины, - как его предшественник Пий XI в энциклике Mit brennender Sorge, но и преступления, совершенные этим режимом в оккупированных странах: жертвами зачастую становились священники и епископы. Факты, о которых он упоминал, были известны в годы войны далеко не всем.
Во-вторых, чтобы защитить Св. Престол от обвинений со стороны левой печати и компартий; из этих кругов исходили утверждения о Папе как фило-фашисте и фило-нацисте.
В-третьих, чтобы не распространялась на весь немецкий народ вина за бесчеловечные преступления, совершенные нацистами. В труднейший момент международной изоляции Германии, Папа выступил перед миром защитником прав немцев обеих конфессий; он хорошо знал ситуацию в стране, где был апостольским нунцием перед приходом Гитлера к власти.

Отмечалось, - говорится в заключение статьи, - что в папском Обращении не говорилось прямо о евреях. Это верно. Но не упоминаются в нем и другие народы, пережившие нацистское иго. Пий ХII, безусловно, знал о гибели миллионов евреев. Но в то время в общественном сознании не было еще ясного представления о том, что пережили европейские евреи в тот исторический период, и в самой еврейской среде не была разработана концепция Холокоста и уникального характера ШОА.
Фактически, дипломатические и журналистские источники в то время не говорили о пережитой евреями трагедии в тех терминах и с таким размахом, как это делается сегодня (и Московское Радио говорило о “дымящихся трубах крематориев”, не упоминая об убитых евреях).
Во всяком случае, заключает о. Дж. Сале, чтобы не впасть в анахронизм, уместно было бы не судить прошлое, даже и недавнее, исходя из наших сегодняшних критериев; следует прочитывать факты прошлого в историко-временном контексте. Только в таком случае мы сможем правильно оценить все темные и светлые стороны.