Разве можно назвать радостной пятую тайну первого цикла Розария?

ВОПРОС:
Помогите разобраться с пятой радостной тайной Розария. Если потерялся ребенок, то по-человечески его нахождение не всегда является «чистой радостью». Радость будет, но с ноткой досады, например, за пережитое волнение. Родители непременно пожурят малыша, а Иисус был уже подростком. Он уже понимал, что доставляет земным родителям беспокойство и переживание. Разве это радость?

ОТВЕТ:
Попробуем ответить на этот вопрос словами святого Папы Иоанна Павла II. В апостольском послании Rosarium Virginis Mariae, обнародованном в 2002 году, Папа поясняет все тайны Святого Розария. Вот что он говорит о Радостных тайнах: «Для первого цикла ´радостных тайн´ действительно характерна радость, излучающаяся из события Воплощения. Это проявляется в момент Благовещения, где приветствие, обращенное Гавриилом к Деве из Назарета, связано с призывом к мессианской радости: ´Радуйся, Мария´. К этому возвещению подготавливает вся история спасения и, некоторым образом, вся история мира. Если замысел Отца действительно состоит в соединении всего во Христе (ср. Еф 1, 10), то Божественное благоволение, с которым Отец склоняется над Марией, чтобы сделать Ее Матерью Своего Сына, охватывает, некоторым образом, всю вселенную. В свою очередь, все человечество как бы присоединяется к fiat (´Да будет´), которым Она с готовностью отзывается на волю Бога» (20).

В частности, в этом разделе документа Папа Иоанн Павел II выделяет две последние радостные тайны: «Последние тайны, сохраняя оттенок радости, предваряют знамения драмы. Сретение не только выражает радость посвящения Младенца Богу и наполняет восхищением старца Симеона, но и включает в себя пророчество о ´знаке пререканий´, которым станет Младенец для Израиля, и о мече, который пронзит душу Марии (ср. Лк 2, 34-35). Радостен и в то же время драматичен эпизод с двенадцатилетним Иисусом в Храме. Здесь Он предстает в Своей Божественной премудрости, когда спрашивает и отвечает, будучи Тем, Кто учит. Откровение тайны Сына, полностью преданного делам Отца, является предвозвещением евангельского радикализма, когда даже самые дорогие человеку отношения приходят в кризис перед лицом абсолютных требований Царства. Иосиф и Мария, опечаленные и встревоженные, ´не поняли сказанных Им слов´ (Лк 2, 50)».

Таким образом, тайны первого цикла Святого Розария называются радостными не потому, что в них все безоблачно, а потому, что в них мы размышляем о Боговоплощении. С другой стороны, евангельская радость не равноценна мирской, и радости от созерцания Боговоплощения не может омрачить драматическая реальность того, что последует за этим первым циклом размышлений Розария, а именно исполнение предвозвещения страданий и смерти Христа: это и есть меч, который пронзит душу Девы Марии.