Католическая Церковь и Константинопольский Патриархат: забвение взаимных отлучений

Последние дни Второго Ватиканского собора были одними из самых богатых и самых плодотворных в его истории. Четвертого декабря 1965 года впервые в истории Папа Римский молился с представителями протестантов, англикан и православных в базилике Святого Павла вне Стен. Три дня спустя в ватиканском соборе Святого Петра состоялся официальный акт примирения между Католической Церковью и Константинопольским Патриархатом. На самом деле 7 декабря 1965 года имели место две церемонии, одновременно в Риме и в Стамбуле.

В Риме, чтение совместного заявления предшествовало богослужению, в то время как Папское послание Ambulate in dilectione было прочитано кардиналом Беа после завершения обряда. Затем последовало объятие между Папой Римским и делегатом Фанара митрополитом Мелитоном, вызвавшее, по определению кардинала, «самые продолжительные аплодисменты за всё время собора». В завершение символической картины события митрополит Мелитон отправился помолиться на могилу Иоанна XXIII, который положил начало сближению между двумя Церквами, и возложил девять роз (по количеству веков разделения) на могилу Льва IX, Папы, ставшего инициатором отлучения 1054 года.

В то же самое время в Стамбуле чтение совместной декларации было предусмотрено в ходе евхаристического богослужения после Евангелия о Добром Пастыре, а чтение Патриаршего Томоса, прозвучавшего из уст самого Афинагора, состоялось после чтения Молитвы Господней на латинском языке. Богослужение завершилось благословением, преподанным Патриархом вместе с кардиналом Лоуренсом Шиханом, архиепископом Балтиморским и главой делегации Святейшего Престола.

Из чего же возник этот жест примирения и мира 7-го декабря? Собор с самого начала рассматривал несколько вопросов, связанных с отношениями с Православными Церквами. В первой и второй сессии, однако, ни в тексте, ни во множестве дебатов не было явных ссылок на раскол 1054 года. Раскол оставался как бы в стороне от богословских и пастырских вопросов, воспринимавшихся более актуальными (достаточно упомянуть, к примеру, проблему папского первенства, или трудности, возникавшие для православной стороны из-за наличия восточных Католических Церквей). Только после встречи в Иерусалиме в январе 1964 года между Павлом VI и Патриархом Афинагором возникли предпосылки для начала новой эры взаимоотношений.

Объятие между ними, запечатлённое телекамерами и оказавшееся на первых страницах газет всего мира, стало самым красноречивым и убедительным символом нового курса отношений между двумя Церквами.

В октябре того же года украинский епископ Максим Германюк, от имени Секретариата по содействию христианскому единству, прочитал вступительный доклад к дискуссии о схеме De oecumenismo соборного Декрета «Об экуменизме», который впервые затрагивал тему об  отлучениях 1054 года. Текст был подготовлен экспертами Секретариата по содействию христианскому единству, вероятно, монахом из Шеветони Эммануэлем Ланне или французом-доминиканцем Кристофом-Жаном Дюмоном. Докладчик, ссылаясь на события, уточнил, что Папский легат Гумберт ди Сильвакандида «через три месяца после смерти Папы Льва IX в своей знаменитой отлучительной грамоте против Патриарха и его последователей безосновательно приписал им все известные церковные ереси того времени и осудил их, хотя, как это следует сегодня из исторических исследований, ни одна догматическая истина в действительности не была ими подвергнута сомнению».

Эти утверждения отражают авторитетным образом как историческую ревизию, осуществлённую в последние десятилетия, так и новый дух отношений между Римом и Константинополем, возникший из встречи в Иерусалиме в 1964 году между Папой Павлом VI и Патриархом Афинагором.

Хотя эти доводы не имели конкретного влияния на схему продолжения экуменического пути, вопрос оставался важным в контексте отношений между двумя Церквами. Предложение об акте примирения исходило тогда от православной стороны и находилось в контексте событий встречи в Иерусалиме.

В сентябре 1964 года участники Всеправославной конференции в Родосе решили установить диалог с католичеством «на равных началах», но конкретные формы и области этого диалога озвучены не были. Константинопольский Патриархат также принял решение направить - впервые с начала Собора - наблюдателей в Рим к началу третьего периода.

В январе 1965 года делегация из Фанара отправилась в Рим, чтобы официально информировать Папу о результатах Всеправославной конференции. Митрополит Мелитон изложил Павлу VI намерения православной стороны пока ещё в общих чертах, но в которых уже угадывался дальнейший ход событий. Митрополит говорил о первом этапе сближения, характеризуемом «общей подготовкой, выражающейся в создании благоприятных обстоятельств и в изучении различных тем диалога».

Этот акцент на создании «благоприятных обстоятельств» показывает тот высокий уровень предшествовавшего диалога, который в конечном итоге приведёт к предложению подписать совместную декларацию о событиях 1054 года.

В апреле 1965 года делегация Католической Церкви, состоящая из кардиналов Виллебрандса и Беа, отправилась в Стамбул, чтобы возобновить отношения. Патриарх  Афинагор в личной беседе с Беа неоднократно высказывал мнение, что настало время «прекратить» раскол со стороны Церкви Рима, поскольку уже нет самих причин разделения. Но лишь летом того же года, во время очередного визита митрополита  Мелитона в Рим, православной стороной было сформулировано более подробное предложение. Митрополит привёз в подарок Папе большую икону, изображающую объятия между Петром и Андреем, (которая в настоящее время хранится в резиденции Папского совета по содействию единства христиан), в знак желания восстановить понимание и общение между Востоком и Западом с точки зрения Апостольской Церкви.

С этого момента католическая сторона также вступает в процесс, который приведёт впоследствии к подписанию Совместной декларации. В середине июля кардиналы Виллебрандс и Дюпре посетили Фанар, доставив благодарственное послание Павла VI и подарочное издание «Дневника души» Папы Иоанна XXIII на греческом языке. Во время этих переговоров был также рассмотрен вопрос о снятии отлучений.

Этот вопрос был довольно сложным. Как известно, отлучение для Католической Церкви является фактом персональным, направленным на обращение отлучаемого, и действие этого отлучения заканчивается со смертью этого лица. Акт 1054 года был также в некотором роде преодолённым, по крайней мере, с формальной точки зрения, по определению Собора во  Флоренции, который, в 1439 году, утвердил связь между Римом и Греческой Церковью.

Согласно некоторым свидетельствам, Павел VI признавался, что он никогда не рассматривал возможность отмены отлучения 1054, думая, что на самом деле оно уже было отменено флорентийским Собором. Как бы то ни было, летом 1965 года он поручил историку Микеле Маккарроне провести исследования по событиям одиннадцатого века. Учёный представил Папе плоды своих трудов, но историческая перспектива была впоследствии расширена вмешательством Секретариата по единству. В самом деле, речь шла не просто об  академическом вопросе, но о  возможности совершить прорыв в реальном диалоге между двумя Церквами, о жесте примирения, который необходим для того, чтобы включиться в новую динамику экуменизма.

9 октября 1965 года, во время аудиенции Павла VI митрополиту Эмилианосу Тимиадису, делегату-наблюдателю от Константинопольского Патриархата, было решено создать совместную комиссию из католиков и православных, чтобы изучить формулу примирения. Доминиканцу Дюмону было поручено составить первый проект совместного заявления, который  стал основой работы комиссии.

22 ноября участники со стороны Католической Церкви (Маккарроне, Альфонс Раес, Виллебрандс, Дюмон и Альфонс Стиклер) отправились в Стамбул с двухдневным визитом, поскольку у митрополитов Патриархата были проблемы с выездом из страны из-за ограничений, наложенных правительством Турции. Секретарём католической стороны был отец Пьер Дюпре, ответственный за восточную часть Секретариата, который с 1963 года поддерживал контакты с Патриархом Афинагором и с его посланниками. Он же осуществлял общее руководство встречей.

В ходе обсуждения были выявлены различные точки зрения сторон. Самые длительные дискуссии вызвал пункт четвёртый, касающийся формул отмены отлучения. С православной стороны было предложено ввести обращение к «народу» Божию, а не только к главам Церквей. Затем вызвало проблему то, что в проекте совместной декларации был использован глагол «порицать», в то время как для актов реального отлучения существует более мягкий по смыслу глагол «сожалеть». Кроме того, использование глагола «порицать» в отношении акта, изданного законной властью, было проблематичным, поскольку это означало бы оценку в отношении действий иерархов Церкви того времени и привело бы к индивидуализации ответственности, которую вряд ли можно им приписать. Конечным решением, устроившим обе стороны, было использование одного глагола - «сожалеть» - для обеих фраз.

Также были выявлены расхождения, лежащие в основе понимания самого смысла взаимных отлучений. Для католической стороны акт отлучения имеет личный характер, и заканчивается со смертью отлучённого. Таким образом было немыслимо снять приговор с уже умершего человека. С точки зрения православной стороны отлучение, напротив, обладало постоянным значением, как препятствие, которое стояло между двумя Церквами. Учитывая невозможность преодоления этих противоречий, было решено изменить центральную фразу, добавив некоторые уточнения. Для порицания приговоров отлучения сохранили термин «сожалеть».

Однако эти акты нужно было также «изъять» из памяти Церкви. Это важный аспект, поскольку он учитывал одно из понятий  православной богословской традиции. Память является одним из аспектов сознания Церкви, который  отражается на сегодняшнем дне: то, что было, остается живым в настоящее время и обуславливает его. Для этого нужно было избавиться не только правового акта, но и от памяти о нём.

В декларации говорится: «В тот беспокойный период истории события эти не могли быть иными. Но сегодня, когда возможно вынести о них более здравое и уравновешенное суждение, необходимо признать, что чрезмерное значение, которое они приобрели позднее, было чревато последствиями, которые, насколько мы можем судить, вышли далеко за пределы намерений и предвидений зачинщиков, чьи запретные меры касались лишь определённых лиц, но не Церквей и не были направлены на прекращение церковного общения между кафедрами Римской и Константинопольской».

Вот почему Папа Павел VI и Патриарх Афинагор I со своим Синодом, убеждённые в том, что выражают общее стремление к правде и единодушное чувство любви своих верующих, напоминают Завет Господень:

«Итак, если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой» (Мф 5. 23-24) - и по обоюдному согласию заявляют:

а) что они сожалеют об оскорбительных словах, о необоснованных упрёках и осудительных жестах, которые как с одной, так и с другой стороны окрасили собою печальные события того времени или сопутствовали им;

б) что они равным образом сожалеют и желают изъять из памяти и церковной среды акты отлучения, которые затем последовали, и воспоминание о которых до наших дней служит препятствием к сближению в духе любви, и предать их забвению».

В конце ноября окончательный проект совместной комиссии был готов после работ, проведенных в глубоком духе сотрудничества. После подтверждения принятия со стороны Константинопольского Синода Виллебрандс смог направить окончательный текст в Конгрегацию вероучения для окончательного рассмотрения. Конгрегация, в согласии с Павлом VI, предложила единственную поправку. В заключительной части текста была сделана ссылка на «сожаления» и на «исправление» «исторических ошибок». Папа предложил исключить слова, относящиеся к «исправлению», учитывая трудность уточнить его фактическое содержание. К тому же в декларации не были определены с точностью обиды, понесённые обеими сторонами. Поэтому отец Дюпре вернулся в Стамбул, чтобы представить последние изменения.

У Патриарха Афинагора это не вызвало никаких возражений, и он ответил: «Для меня достаточно того, что Святейший Отец принял решение. Если этого желает Святейший Отец, то для меня этот вопрос уже закрыт».

Так на следующий день, 4 декабря 1965 года, было принято окончательное соглашение Константинопольского синода. Двойная церемония 7 декабря, богатая символическими аспектами, стала зримым выражением того скрытого от сторонних глаз пути понимания, который был построен в предыдущие месяцы.

Патриарх Афинагор, проходя вместе с кардиналом Беа среди ликующих верующих в Константинополе в апреле 1965 года сказал: «Вы видите, наш союз одобрен народом». Многие, выходя из собора Святого Петра 7 декабря, спрашивали себя, не является ли это событие осуществлением столь желанного единства. По прошествии пятидесяти лет этот жест всё ещё актуален и призывает нас возродить тогдашние надежды.

 

Итальянский журналист, доцент истории и философии Мауро Велати