Римские Папы - друзья астрономии

Эрудиция Папы Сильвестра II выходила далеко за рамки своего времени, и многие современники считали его даже магом и волшебником. Герберт Орильякский родился во Франции в середине десятого века. Поступив в монастырь Св. Джеральда Орийака в Испании, он впервые столкнулся с арабской культурой в лице учёных математиков и астрономов в Кордове, находившейся тогда под властью арабов. Позже будущий Папа преподавал в Реймской кафедральной школе и позже взошёл там же на архиепископскую кафедру. Он был также воспитателем императора Оттона III и архиепископом Равенны вплоть до избрания на Папский Престол в 999 году, на котором он пробыл до самой смерти – через четыре года.
Папа Сильвестр II оказал широкое влияние на развитие средневековых университетских программ, но, вероятно, самым известным его вкладом стало введение в Европе арабских цифр и счетной доски - абака. В области астрономии он ввёл использование армиллярной небесной сферы - одного из первых устройств, используемых для определения положения Солнца и планет в течение года. Для истории астрономии важен тот факт, что Сильвестр II использовал своего рода подзорные трубы без линз, прикреплённые к астролябии для лучшего направления прибора к нужным звёздам.
Имя Папы Григория XIII до сих пор на слуху благодаря его календарной реформе. Астрономия, включая в себя изучение Солнца, Луны и всех других небесных тел, была первоначально связана с необходимостью составления календарей. Знать дни смены времён года важно для любой культуры, основанной на сельском хозяйстве. Тем не менее для ранней Церкви первый день весны имел другой смысл: он использовался для расчета даты празднования Пасхи.
Первый Никейский собор в 325 году постановил, что Пасха будет следовать модели первой Пасхи, отмечавшейся в первое воскресенье после иудейского праздника Песах, который, в свою очередь был, связан с первым полнолунием весны. Таким образом, для расчёта дня Пасхи необходимо было точно знать, когда начнётся весна. Никейский собор разработал математическую формулу для расчета Пасхи, но в средние века стало ясно, что эта формула стала производить небольшие ошибки. Фактически весна начиналась на несколько дней раньше, чем ожидалось по календарю.
Соборы, особенно в Констанце (1414-1418) и Тренто (1545-1563), просили Римских Пап внести поправку в календарь. Тем не менее никто из них не воплотил реформы, которая стала бы верной, простой, однозначной, а также находящейся в гармонии с Никейским Собором.
Так продолжалось до второй половины шестнадцатого века: труды итальянского астронома Пьетро Питати и профессора медицины Университета Перуджи Алоизия Лилиуса (1510-1552) открыли путь к относительно простому решению. Была создана специальная Календарная комиссия, которая подготовила конкретное предложение - называемое Compendio - и разослала его в 1577 году всем европейским гражданским властям, в том числе университетам и академиям. После того как были получены ответы, Комиссия подготовила Папскую буллу «Inter gravissimas» (1582), которой Папа Григорий XIII обнародовал декрет о введении нового календаря.
Была введена усовершенствованная формула для расчета дня Пасхи. Один раз за всё время устранялись десять дней с целью переместить равноденствие на 21 марта, как это было определено на Первом Никейском соборе. В этом - большая заслуга григорианской реформы. С минимальной корректировкой и чёткими правилами сохранялось намерение Собора. Кроме того, существовала надежда, что такая реформа, основанная на постановлениях Собора, имевшего место до раскола между Востоком и Западом, помогла бы избежать дальнейших конфликтов с Православной Церковью.
Важным членом комиссии по реформе календаря был иезуит Кристоф Клавиус, профессор математики Римского коллегиума, известный своими публикациями по геометрии, арифметике и астрономии. Трудно в деталях определить его роль в этой комиссии, однако достаточно заметить, что он был назначен Римским Папой для описания и защиты нового календаря в специальном труде «Explanatio Romani Calendarii», опубликованном в Риме в 1603 году.
В конце концов, календарь должен был соответствовать временам года. Но как люди той эпохи могли в этом удостовериться? Насколько верно они могли определить начало каждого времени года?
Времена года зависят от положения солнца на небе. Когда солнце стоит высоко над горизонтом и его лучи доходят до земли под прямым углом, наступают тёплые дни. Когда солнце просто выглядывает из-за горизонта, под косым углом, дни становятся холоднее. Самым простым способом определения фактических времён года является наблюдение за положением солнца. Для этого использовали «солнечные часы».
Идея линии солнечных часов довольно проста: можно определить положение солнца в небе, измеряя тень от гномона – вертикального предмета известной длины, такого как, например обелиск на площади Святого Петра. Измерение должно проходить ровно в полдень, - время суток, когда солнце находится на своей максимальной высоте. Таким образом, достаточно лишь иметь гномон определённой высоты и обозначенную линию, проведенную точно с севера на юг, для измерения тени. Чем выше обелиск, тем точнее можно измерить тень.
Когда солнце находится на небе в самом нижнем положении, наши календари показывают первый день зимы, и, соответственно, самая короткая полуденная тень обозначает первый день лета, день летнего солнцестояния. Тени, которые ровно наполовину короче этих пределов, пролегают в дни равноденствия, - первые дни весны и осени.
Иным, более изящным способом измерить положение солнца была тёмная комната с небольшим отверстием в южной стене. Тогда можно было следить за солнечным лучом, который, проходя через это отверстие, передвигался по стенам и полу комнаты. Чем больший размер имело помещение, тем точнее можно было измерить действительное положение солнца.
В своей книге «The Sun in the Church» - «Солнце в Церкви» (Harvard University Press, 1999) - историк науки Джон Л. Хейлброн, профессор университетов Оксфорда и Беркли, отмечает, что «наиболее подходящими для этой цели зданиями - с тёмным интерьером - были соборы. Они были большими и тёмными и нуждались лишь в одном отверстии в крыше и линии на полу, чтобы послужить солнечными обсерваториями». В семнадцатом веке эти линии прохождения солнечного луча были размещены в соборах Болоньи, Флоренции, Парижа и Рима, но не только для определения дней времён года. Во-первых, высота солнца могла быть непосредственно связана с географической широтой храма. Эти нехитрые устройства позволили исследователям создать точные карты Европы. Кроме того, как отмечает проф. Хейлброн, здания крупных объёмов с маленьким отверстием в потолке на практике служили своего рода фотокамерами без объектива - стенопами, которые создавали изображение солнца для дальнейшего исследования, чтобы понять изменения его размеров в течение года, для косвенного подтверждения системы эллиптических орбит Иогана Кеплера.
Линия солнечных часов была размещена на ватиканской площади Святого Петра в 1817 году при содействии монс. Луиджи Филиппо Джилии. Он был среди тех, кто в 1797 году участвовал в создании Specula vaticana (Ватиканской обсерватории), размещённой в Башне Ветров. Эта линия на площади Св. Петра была, несомненно, вдохновлена другой линией, - на полу Башни Ветров, созданной Игнасио Данти в 1582 году. К сожалению, работу Джилии после его смерти не стали продолжать, и Обсерватория бездействовала до восшествия на Апостольский Престол Папы Льва XIII.
Наконец мы подходим к понтификату Папы Пия X. Хотя заново открыл Ватиканскую Обсерваторию Папа Лев XIII, Обсерватория начала работу именно при Папе Пие X.
В ноябре 1904 года Папа Пий X поручил пизанскому архиепископу Пьетро Маффи задачу реорганизации Обсерватории и поиски кандидата на место её нового директора. После более года непростых переговоров, в феврале 1906 года, он, наконец, принял решение.
Новым директором стал священник из Ордена Иезуитов Йохан Хаген, родившийся в Австрии, но позже принявший американское гражданство и ставший директором Обсерватории Джорджтауна в Вашингтоне.
В 1906 году, по предложению монсеньора Маффи, Папа Пий X предоставил в распоряжение астрономов здание на улице Вилла, которое в настоящее время занимает технический отдел Радио Ватикана. На верхнем этаже этой небольшой виллы, в помещении солнечных часов, был установлен ватиканский телескоп, а также инструмент для измерения звездного времени. Впоследствии инструмент был заменён на радиоприемник сигналов для контроля над часами.
Более современный телескоп - гелиограф, потомок солнечных часов прошлого, был помещён на террасе здания сегодняшнего монастыря сестёр «Mater Ecclesiae».
17 ноября 1910 года Папа Пий X принял на специальной аудиенции сотрудников Ватиканской Обсерватории по случаю официального открытия новых помещений для их астрономических исследований. В следующем году, в ознаменование восьмого года понтификата Папы Сарто, в Ватикане была отчеканена в золоте, серебре и бронзе историческая ежегодная монета, предназначенная для членов Папского двора и церковных сановников в день литургического Торжества святых апостолов Петра и Павла. На аверсе монеты изображалась аллегорическая фигура астрономии, произносящая следующую фразу: «Ampliorem. in. Hortis. Vat. Mihi. Sedem. Adornavit» - «Он приготовил для меня больше места в Ватиканских садах». И сегодня рядом со входом в часовню Радио Ватикана на небольшой вилле Льва XIII еще можно увидеть памятный знак о новом расположении Обсерватории.
Астрономия занимала очень важное место в христианском богословии.
Действительно, астрономия была одним из семи академических предметов средневековых университетов, который все студенты должны были изучить прежде чем приступить к урокам философии и богословия.
С момента создания Ватиканской Обсерватории, многие Папы высказали важные свидетельства любви Церкви к изучению небесных сфер. В трудах самых последних Пап можно пронаблюдать за развитием того, о чём говорил псалмопевец, восклицая: «Сами небеса провозглашают величие Творца!» Простейший акт поиска истины в естественных науках сам по себе является религиозным актом, независимым от любой апологетической цели.
В 1891 году, во время основания новой Ватиканской Обсерватории, Папа Лев XIII писал, что он был движим горячим желанием, чтобы все ясно смогли увидеть: Церковь и её пастыри не противостоят истинной и основательной науке (...), но приветствуют её, поощряют и продвигают».
Во время церемонии открытия нового здания Ватиканской Обсерватории в Кастель Гандольфо в 1935 году Папа Пий XI заявил об изучении небес: «Никакое другое место в мире не создаёт более сильного и красноречивого приглашения к молитве и поклонению».
В своей первой Папской речи к Академии наук в 1939 году Пий XII заявил: «Человек возносится к Богу, поднимаясь по лестнице Вселенной». Обращаясь к той же аудитории в 1951 году, он отметил, что «чем больше прогрессирует настоящая наука, тем больше обнаруживается Бог, как если бы Он Сам, в бдительности и ожидании, стоял бы за дверью, которую открывает наука».
Одним из самых прекрасных гимнов Папы Пия XII во славу Бога благодаря астрономии стало его выступление на Генеральной ассамблее Международного астрономического союза, который состоялся в Риме в 1952 году: «Изучая астрономию, человеческий дух прошел все ограничения физических чувств (...) и стал в состоянии измерять огромную Вселенную (...). Какая счастливая и возвышенная встреча между человеческим духом и духом Творца происходит в созерцании космоса!»
Папа Иоанн Павел II подчеркивал свою надежду на развитие отношений между наукой и религией в письме к директору Ватиканской обсерватории Джорджу Койну в 1987 году. Это послание было опубликовано вместе с материалами конференции, организованной Папской академией наук по случаю трёхсотлетия публикации «Начал» Исаака Ньютона. Папа Иоанна Павел II тогда писал: «И религия, и наука должна сохранять свою автономию и свои особенности. Религия не основана на науке, а наука не имеет своего продолжения в религии. Каждый из них должен иметь свои собственные принципы, свои процедуры, свои различные толкования и выводы (...). Наука может очистить религию от ошибок и суеверий, религия же может очистить науку от идолопоклонства и ложных абсолютов».
Интересно наблюдать, каким образом астрономия исторически была связана с различными культурами, в том числе и теми, которые по разным мотивам ей противостояли. Будем помнить, как Папа Сильвестр II с восхищением принял исследования арабов, хотя они и воевали с христианами за контроль над Испанией. Будем помнить, что принятие григорианской реформы календаря было в значительной степени мотивировано необходимостью найти приемлемое решение для восточных Церквей.



При использовании материалов ссылка на русскую службу Радио Ватикана обязательна.