Истории обращения. Елизавета Пиленко

У Елизаветы Пиленко было определенно счастливое детство; родившаяся в 1891 году в семье благородного происхождения и с высокими связями, в Санкт-Петербурге, девочкой она сидела на коленях у одного из завсегдатаев дома Пиленко, Константина Победоносцева, всемогущего генерального прокурора Священного Синода Русской Православной Церкви, консерватора с репутацией жесткого антисемита. В свете этого начала было очень трудно представить конец этой девочки, который наступил через несколько десятилетий после этого, за время которых стала она монахиней с именем матери Марии: что она умрет мученицей в Равенсбрюке, куда нацисты бросили ее за помощь парижским евреям, и где она 31 марта 1945 года (накануне была Страстная Пятница) добровольно вошла в шеренгу обреченных в газовую печь, заменив собою молодую женщину.

Но еще труднее с этой точки зрения было бы вообразить путь, который привел Елизавету к святости (Мать Мария была канонизирована православной Церковью Константинопольского Патриархата в 2004 году).

В 1906 году Елизавета потеряла отца, он скоропостижно скончался накануне переезда из Анапы в Сагкт-Петербург: "Мой отец умер. Никому не была нужна эта смерть. Это несправедливость. Если нет справедливого Бога, значит, никакого Бога нет". Ее вера пошатнулась. Елизавета стала искать других занятий, начала писать стихи, стала подругой великого Блока; в 1910 она выходит замуж за молодого адвоката,марксиста и алкоголика Дмитрия Кузьмина-Караваева: через три года они развелись (невероятно, но Дмитрий после революции полностью изменил свою жизнь и стал католическим священником). Затем у нее была связь с мужчиной, оставшимся неизвестным, от которого родилась дочь (Гаяна, умершая 1936 году от тифа); затем были война и революция; Елизавета вступила в партию революционных социалистов, настороенных наиболее решительно с самого своего зарождения, в теории и в практике тероризма, как «обыном» методе политической борьбы. Конечно, она не бросала бомбы, но как именно как представитель этой партии Елизавета стала мэром Анапы, став , таким образом, первой женщиной в истории России, занявшей такой пост. Затем последовал арест со стороны белых, обвинивших ее в сотрудничестве с большевиками, и второй брак, с Даниилом Скобцовым, председателем военно-окружного суда, который должен был ее судить. От этого брака у нее родилось двое детей, Юрий и Анастасия.

В итоге большевики победили, и Елизавета с семьей была вынуждена эмигрировать; после этих бурных лет последовали года лишений и страданий, но также нового открытия.

В 1926 году, в Париже, всего в четыре года умерла от менингита Анастасия; для матери это была непереносимая боль: она потеряла все, богатство, мечты о революции, родину, горячо любимую дочь; в эмиграции ей остается только свобода, которая кажется ей странной и жестокой насмешкой, оборотной стороной которой является ничем не заполняемая пустота. Но здесь, как для многих других русских, которые были рядом с ней Париже и стали ее друзьями (Бердяев и Булгаков прежде всего), ее вдруг, неожиданно, пронизывает озарение: "К чему нас обязывает этот дар свободы, свалившийся на нас так внезапно? Мы недосягаемы для наших гонителей. И свободны даже от вековых традиций. Что это, случай? В духовной жизни нет места случаю, как нет более или менее счастливого времени; вместо этого есть знамения, которые нужно понимать и пути, которым следовать. И мы призваны к великому, ибо призваны к свободе".

То, что произошло не было бессмысленной случайностью или злом без искупления, но вызовом свободы, потому что из жертвы родилась новая жизнь: лишенная естественного материнства, она вовлеклась во что-то, что было больше, чем ее боль, Елизавета понимает, что она призвана стать "матерью всех", это начало новой жизни, с призванием к полному самопожертвованию, которое будет развиваться самыми разными путями.

Прежде всего это безграничная любовь ко всему человечеству, которая приведет ее к поиску новых духовных чад там, где царило самое отчаянное страдание, среди обездоленных и отверженных: безработные, больные, сумасшедшие становились ее семьей. Это победа, которая рождается из самых ужасных поражений, когда "человек поставлен перед неизбежным выбором: тепло и уют своей земной обители, или безграничное пространство вечности, в котором есть только одна прочная и надежная точка - крест".

Первой вехой на этом пути был 1932 год, когда Елизавета, получив церковный развод, принесла первые обеты и приняла схиму с монашеским именем Марии, в честь преподобной Марии Египетской.

Бурное прошлое уже позади, но сердце остается прежним, и Мария кажется "немного дикой монахиней", которая курит на людях и обходит с утра пораньше главные рынки, чтобы найти что-нибудь для своих бедных; традиционная дисциплина в изолированном скиту или общем монастыре была бы для нее невыносимой: "Вырвать себя из мира во имя аскетизма – это утонченная форма эгоизма".

И потом, условия, в которых оказалась русская эмиграция в западной Европе, были действительно новыми; и здесь, еще раз, ее озарила интуиция веры: "Нужно ходить по водам. Св. Петр это делал и не утонул. Естественно, стоять на берегу надежнее, но так можно никогда не достичь цели".

Новый путь, придуманный ею, чтобы "ходить по водам", – это монашество в миру; монах, любя Бога превыше всего, не отказывается от мира, но предлагает его своему Творцу, оставаясь внутри самого мира: нет никакого отречения, но нет и смешения с миром, низведения Церкви до благотворительного учреждения: "Нужно, чтобы каждое наше начинание становилось общим делом тех, кто получает от него пользу, а не было, вместо этого, просто благотворитеьностью, какой много, где некоторые делают добро и представляют отчеты, а другие получают благотворительность". Помимо старых запретов и новых революционных мечтаний, это была творческая инициатива, в которой человек образует связи между Богом и миром, "связь, которую никто не сможет разорвать". Благотворительная деятельность Матери Марии привела к тому, что она открывала хосписы, лечебницы и приюты, самым знаменитым из которых был тот, что располагался на rue de Lourmel, 77: "Это странное столпотворение: девушки, сумасшедшие, выселенные, безработные и теперь еще два хора, один из русской Оперы и один григорианский, миссионерский центр и службы в часовне утром и вечером". То, что многим кажется хаосом, для Матери Марии является исполнением христианского призвания: «Сначала ничего не преображается. В конце нет ничего, что не может быть преображенным».

27 сентября 1935 года история Матери Марии обрела еще одну твердую точку: чтобы лучше соответствовать этому призванию, было основано Православное Дело: название было подсказано Бердяевым, церковное разрешение было получено от митрополита Евлогия, одного из высших авторитетов русской эмигрантской общины, среди основателей – имена самых прославленных деятелей русской религиозной культуры за границей. Цель новой организации состояла в предложении материальной помощи любому нуждающемуся – от тарелки супа последнему из бродяг до работы или дома тем, кто не справлялся с экономическими трудностями, которые, в Париже тридцатых годов, первыми поразили эмигрантов. Но Мать Мария не ограничивалась этим: она организовывала конференции, чтобы сохранить традиции и напоминать о том, что задача христиан – преобразовывать мир. Мать Мария трудится, не покладая рук: "Мир считает, что если даешь свою любовь, то становишься беднее на то, что дал. Верно обратное: все духовное богатство, отданное другим, не только возвращается, но растет и крепнет ".

Чем больше она отвечает на провокацию реальности, чтобы вернуть ее ко Христу, тем больше Мать Мария становится чувствительной к нуждам мира. И чем больше она становится чувствительной к этим нуждам, тем больше те, кто ее встречают, остаются покоренными ею, принимают ее советы, или следуют за ней, как произошло, когда она отправилась к пиренейским шахтерам: сначала они встретили ее враждебно, подозревая, что она хочет им читать «благочестивые проповеди». «Лучше почистите наш барак», – сказали они ей; Мать Мария, нисколько не смутившись, вместо запланированной конференции помыла полы, (после чего щахтеры слушали ее совсем по-другому, и один из них сказал, что только ее слова щзаставили его отказаться от давно задуманного самоубийства).

То же самое повторяется, когда нацисты добрались до Парижа и начали расовые преследования. Мать Мария и ее друзья не могли принять мир, где "оглушенное человечество радуется мизерным успехам и огорчаются маленьким неудачам, отвергает свою избранность и усердно носит на голове крышку гроба"; никто не мог остаться равнодушным к новой ситуации, и для Православного Дела было вполне естественно противопоставлять новым разделениям "тайну подлинно человеческой общности, коренящейся в общении Троицы", и таким образом они пытались всеми способами помочь евреям, предоставляя им убежища, поддельны документы, особенно фальшивые справки о крещении. Кара не заставила себя ждать: вместе с Матерью Марией среди других арестовали также ее сына Юрия и ее духовного наставника о. Дмитрия Клепинина. Они все погибнут в концлагере, пережив в своей смерти любовь Христа: "из любви к творению Бог предназначил Своего Сына к смерти на кресте, не потому, что Он не мог искупить нас в другой форме, но чтобы научить нас богатству Своей любви", – говорила Мать Мария, и, прекрасно осознавая риск того, что она собиралась сделать, совершила последние шаги своей жизни именно ради этой любви и с этой любовью к Христу.

При использовании материалов ссылка на русскую службу Радио Ватикана обязательна.