Истории обращения. Граф Григорий Шувалов

"Есть тысячи дорог, ведущих в град, – пишет Роберт Уго Бенсон. – Кто-то идет на звук органа, другой – на запах ладана, третий – держа Библию в руке; этот историк, тот – мистик, а третий – филантроп; этот – грешник, молящий о прощении; другой – простой человек, ищущий просвещения; кого-то ведет за руку мать, другой отрывается от друзей, чтобы следовать за Иисусом. Так они идут, эти тысячи и тысячи людей, следуя каждый своим путем, каждый движимый силой, которая остается для него загадкой, но все встречаются у одной и той же двери, о которой говорится в Книге Откровения, которую все должны пройти и которая сделана из цельного жемчуга".

Если любой духовный путь, от св. Августина до кардинала Ньюмена, всегда является драмой, разворачивающейся в глубине сознания, мало какие обращения были такими болезненными, как обращение русского графа Григория Шувалова, ставшего о. Августином варнавитом. Рожденный в православной Церкви, но выросший в религиозном равнодушии, он прошел, можно сказать, все пути, прежде чем достиг света истины.

Высокая нравственность, искренность, живой характер, чувствительный ко всему чистому и благородному, беспокойство в поисках счастья; прежде всего школа скорби и культ дружбы постоянно сопровождали его и открыли в его сердце путь к благодати, к вере, к желанному миру.

Шувалов принадлежал к аристократическому роду, имевшему заслуги перед отечеством. Одному из дядей, генералу армии, было поручено сопровождать потерпевшего поражение Наполеона на остров Эльба, другой его предок основал московский университет.

В Санкт-Петербурге, где он родился 25 октября 1804 года, Григорий получил начальное образование в школе иезуитов. Оставшись сиротой без отца, по совету самого императора был помещен в протестантский колледж недалеко от Берна в Швейцарии. Там он изучал литературу и поэзию и начал заниматься спортом. Затем он переехал в Пизу, где изучил столь хорошо итальянский язык, что изъяснялся на нем с удивительной легкостью. Пробуждение юности привело его к мимолетному чувственному приключению и погрузило его в философские теории нигилизма, почерпнутые из одной из поэм Фридриха Шиллера, который на долгие годы станет его излюбленным автором.

В 18 лет Григорий был энергичным и уверенным в себе юношей, и император Александр назначил его капитаном гусаров.


Он возвращается на родину и при царском дворе знакомится со своей будущей женой: княжной Софьей Салтыковой, нежной и благородной, глубоко религиозной, которая умрет в самом расцвете лет после долгих страданий, православной, но "католичкой в душе и в сердце". От нее у него было двое детей: Петр и Елена.

Смерть Софьи подтолкнула Шувалова к изучению религии. Читая Библию, он был поражен текстом Иоанна, воспроизводившим молитву-заповедь Иисуса: ut unum sint. Он пишет в своих воспоминаниях: "Мне решительно казалось, что эта часть Евангелия от Иоанна должна была обратить меня (...) Я впервые понял, что истина едина, поэтому не может быть иначе, чем единая вера, единое учение и, что, если христианство является истиной, то может быть только одна единая Церковь".

Сначала он обратился в греческую Церковь и имел беседы с православным священником. Тот, движимый праведным намерением, назвал Церковь Рима «очень хорошей», и сказал: "Это две сестры, почему бы им не жить в мире рядом друг с другом?". Шувалов испытывал также симпатию к протестантизму, но очень скоро отдалился от него.

Однажды он столкнулся с Исповедью св. Августина: это было откровение! "Я читал ее непрерывно, переписывал целые страницы. Его философия наполняла меня добрыми желаниями и любовью. С каким воодушевлением я находил в этом великом человеке чувства и мысли, которые доселе дремали в душе и которые пробуждали это чтение".

Это была классическая любовь с первого взгляда, открывшая ему новые горизонты: он навсегда влюбился в святого: "Я нашел в нем мои безумства, мои скорби и надежды. Я желал, просил, завидовал его любви, его пылу, его вере". Эта книга была провиденциальным даром иезуита Минини. Однажды вечером, услышав проповедь этого просвещенного монаха, Шувалов подошел к нему, чтобы признаться: "Я хочу стать настоящим христианином, но не воображайте, отче, что я хочу стать католиком". "Прежде всего, – ответил священник, – нужно войти в дом; потом выберете себе комнату".

Граф с жадностью читал другие шедевры апологетики. Он особенно пристрастился к чтению Отцов первых четырех веков Церкви, к которым питал необыкновенное благоговение. Помня слова Фомы Кемпийского, он брал книги в руки так, "как праведник Симеон брал Иисуса Младенца, чтобы поцеловать Его". От чтения он спонтанно переходил к молитве. Молился из глубины сердца, прося "веры и силы", чувствуя побуждение преклонить колени в исповедальне. В определенные моменты он представлял себя стоящим у алтаря, в католической церкви, совершающим Святую Мессу. Было ли это предчувствием? Это было в Париже, где Провидение ожидало его, чтобы указать на надёжную гавань, куда он мог пристать после потери близких и духовного кризиса.

Каждый вечер он отправлялся в Собор Парижской Богоматери, чтобы слушать великопостные проповеди иезуита Ди Равиньяна, который станет главным орудием благодати, отцом, наставником, доверенным лицом этого искателя истины.

Было утро Страстной Недели 1842 года, когда, под сводами парижского собора, встретились эти две великие души и поняли друг друга. Ободряемый своими обратившимися друзьями соотечественниками мадам Свечиной, князем Голицыным и князем Гагариным; утешаемый такими выдающимися церковными деятелями, как Дюпанлу и Ботан, граф Шувалов увенчал свое медленное, но верное обращение в католическую веру. Настоятель собора раскрыл ему объятья, учил его, принял общее исповедание веры. Подготовленный таким образом, 6 января 1843 года он был принят в Католическую Церковь.

Его привлекала молодежь, апостольство любви и дел милосердия, святая дружба: три сферы, в которых наилучшим образом проявлялись его духовные и эмоциональные силы. "Он ухаживал за больными, как сестра милосердия!". Сироты и бедные находили в "господине Григории" нежнейшего отца. Выдающиеся личности имели в нем мудрого советника. Он был апостолом-мирянином с престижным именем, высочайшей культурой и огромной добротой.

В решающий период 1848 года Шувалов находится в Риме, где принимает участие в собраниях либеральных кружков. Жажда свободы и любовь к отечеству не оставили его равнодушным. Через молодого патриота Эмилио Дандоло, с которым граф случайно познакомился в поезде, он знакомится с отцом Пьянтони, ректором миланского колледжа Варнавитов Лонгоне: это знакомство окажется решающим для его будущего.

Летом 1855 года он планирует обосноваться на берегах озера Комо, мечтая уединиться в Тусколо, но обаяние главного города Ломбардии влечет его неудержимо. Каждое утро он участвовал в Святой Мессе, причащался из рук падре Пьянтони в часовне колледжа Лонгоне, где за несколько десятилетий до этого учились юные Алессандро Мандзони, Федерико Конфалоньери, Туллио Дандоло и другие деятели итальянского Рисорджименто.

8 сентября 1856 года граф Шувалов знакомится с семнадцатилетним учеником, желающим поступить к барнабитам: это был Чезаре Тондини, который станет его собратом по идеалам и наследником его духа. В момент Причастия графа, как молнией, пронзила мысль: "Этим вечером я тоже стану варнавитом". После Мессы он подошел к падре Пьянтони: "Могу я вступить в ваш орден?". "Нет, еще слишком рано", – был холодный ответ. Граф спросил, можно ли ему пройти у них курс духовных упражнений. И в этом ему тоже было отказано! Больше того, падре Пьянтони посоветовал ему присоединиться к белому духовенству. Граф искал просветления и утешения в Турине и в Шамбери.

Наконец, первого января 1857 года его приняли в новициат варнавитов в Монце. Там он находит пространство высочайшей духовности. Граф писал падре Равиньяну: "Я верю в рай. Мои отцы – святые, новиции - ангелы". Среди них был и Тондини. В день принятия монашеского облачения он сменил свое имя крещения Григорий на Августин Мария.

Человек уже зрелый и с богатым опытом, он сделал себя маленьким и смиренным в соблюдении монашеских правил, в послушании и бедности, в братской любви, в духовной радости и мире. В этом пространстве пылкого поклонения в его душе созрела идея крестового похода молитв к Пречистой Деве о "возвращении России к христианскому единству". Именно Тондини осуществит этот идеал, задуманный русским аристократом. 2 марта 1857 года дон Августин торжественно произнес монашеские обеты, через несколько дней получил в Милане малое рукоположение, и отправился в Рим, чтобы учиться богословию.

Студенты и преподаватели варнавиты приняли его с огромной любовью; на аудиенции с Пием IX он говорил о России с такой верой, что Папа был потрясен и взволнован; он благословил его намерения. В Страстную субботу был рукоположен в субдиаконы, стоя в шеренге 250-ти принимавших таинство в латеранской базилике. Вернувшись в Милан, он был рукоположен во священники 19 сентября монс. Рамадзотти, будущим Патриархом Венеции. Невозможно описать чувства, переполнявшие его сердце и вылившиеся из-под его пера на прекрасные страницы автобиографии, где он называет достоинство священника высочайшим.

Его послали во Францию. Париж стал полем его апостольства и жертвы: он неустанно отвоевывал для Божьего Царства множество душ и, незадолго до смерти, закончил писать автобиографию «Ma conversion et ma vocation (Paris, 1859), переведенную затем на итальянский, немецкий и английский. Это его духовное завещание, считавшееся шедевром апологетики Монталамбером и многими другими авторами. Шувалов, современник Гоголя и Достоевского, пророчески писал: "Среди сокровищ своей веры русские сохранили культ почитания Марии, молятся к ней и верят в Ее непорочное зачатие. (...) Мария свяжет две Церкви в одну и сделает из всех, кто любит Ее, народ братьев под отеческой властью Викария Иисуса Христа".

В самом пылу сражения 2 апреля 1859 года его настигла смерть, и она не была неожиданной. Хоронили его как святого, посланием которого была сама его жизнь. Как Алеша из «Братьев Карамазовых», граф Шувалов отдал все свое состояние, чтобы служить Богу: "Я не могу дать два рубля, вместо того, чтобы отдать все".



При использовании материалов ссылка на русскую службу Радио Ватикана обязательна.