04 АВГУСТА. Св. Иоанн Мария Вианней, священник

Иоанн Мария Вианней, святой.
Родился в Дардильи (около Лиона), Франция, 8 мая 1786; умер в Ар, 4 августа 1869; беатифицирован 8 января 1905 Папой Пием IX; канонизирован Папой Пием XI в 1925; в 1929 был объявлен главным покровителем приходских священников. Не обладая железной волей, вряд ли бы Иоанн Баттист Вианней был рукоположен. Он был сыном мелкого фермера возле Лиона и вырос во время Французской революции и её последствий. Был вынужден в тайне принять первое Причастие в возрасте 13 лет, поскольку Церковь всё ещё подвергалась гонениям. К тому времени, когда он, будучи пастухом на ферме отца Матвея, достиг восемнадцати лет и решил, что станет священником, богослужения были вновь разрешены. К сожалению, отец Иоанна не мог себе позволить послать его учиться в школу, чтобы получить достойное образование.
Два года спустя ему удалось поступить в пресвитерскую школу аббатства Балли в близлежащем селении Экюлли, однако учёба давалась ему тяжелее по сравнению с другими, так как предыдущего образования у него был всего один год учёбы в возрасте девяти лет. Тем не менее Иоанн проявил упорство в достижении цели.
Несмотря на то, что он был семинаристом, он по ошибке был призван в армию в 1809. Ему было приказано явиться в учебную часть в Луаёне 26 октября 1809, но через два дня после получения приказа он попал в госпиталь и его команда отправилась без него. 5 января, ещё не отправившись от болезни, он получил приказ прибыть в Роанн для следующего призыва. Он снова отстал от команды, потому что остановился помолиться в церкви. Он пытался догнать их в Ренэзоне, хотя из военного обмундирования у него был всего лишь один ранец.
Когда он отдыхал у горы Ле Форе, перед ним неожиданно появился незнакомец, взял его ранец и приказал следовать за ним. Он очутился в хижине возле горной деревушки Ле Ноэ. Незнакомец оказался одним из дезертиров, скрывающимся в близлежащих лесах и холмах. Поняв, что оказался в рискованном положении, Вианней решил явиться к мэру коммуны. Господин Фэёт оказался человеком гуманным и благоразумным; он разъяснил Иоанну, что фактически он уже является дезертиром, и что из двух зол стоит выбрать меньшее, оставшись в положении отказника. Мэр подыскал Вианнею местечко в доме собственной двоюродной сестры, где Иоанн скрывался в конюшне в течении 14 месяцев. Несколько раз его едва не обнаружили жандармы, однажды он даже почувствовал острие шпаги у себя под рёбрами, когда она проткнулась через сено.
Он смог вернуться домой лишь когда Наполеон объявил амнистию всем дезертирам в 1810 году по случаю женитьбы на великой герцогине Марии-Луизе. На следующий год Вианней принял постриг в монахи, затем в течении года изучал философию в малой семинарии в Веррьере. В 1813 Иоанн поступил в большую семинарию в Лионе. Он так и не смог выучиться латыни; и его стали называть «самым необученным, но самым благочестивым семинаристом Лиона.» И в самом деле, его успехи в учёбе были настоль плохи, что он оставил обучение после первого семестра, с ним отдельно занимался аббат Балли, и он не смог сдать экзамены в семинарии. Несмотря на это, он был известен своей праведностью и добродетелями, так что главный викарий разрешил ему принять малый сан 2 июля 1814 и быть рукоположенным в священники на следующий год, говоря, «Церкви нужны не только обученные священники, но, и даже больше, праведные».
Следующие несколько лет он пробыл викарием (исполняющим должность священника) в аббатстве Балли в Экюлли, до того, как в 1817 не умер его наставник. В начале 1818 г. он был назначен приходским священником маленькой деревушки Арз-ан-Домб с населением 230 человек. Он пребывал там, пока не умер 41 год спустя, а воздействие оказал необычайное. За десять лет терпение, добрый пример и таинственное излияние Божественной благодати пробудили Ар из спячки и наполнили её Христианским духом. Он взял под своё личное попечение каждую семью и организовал постоянное изучение катехизиса для детей. Более важными оказались его личный пример чистоты и усердия в борьбе с распространёнными грехами пьянства, богохульства, бесстыдства и лени в посещении Месс или соблюдения дня Господня. Он не боялся с кафедры произносить слова, которые могли оскорбить Бога, чтобы быть уверенным в том, что его полностью поняли. Он постоянно ощущал свою ответственность за души своих прихожан, и постепенно происходило обращение, благодаря резкости его суждений с кафедры, сочетавшейся с необыкновенной проницательностью и силой раскаяния на исповеди. Его прихожане говорили, «Наш пастырь свят, и мы должны слушаться его».
Два чуда помогли кюре завоевать внимание людей. В 1824 Иоанн Вианней побудил Екатерину Лассань и Бенедикта Ларде открыть бесплатную школу для девочек, которая через три года стала учреждением, известным под именем Ля Провидэнс, приютом для сирот и брошенных детей. Никому не давали отказ от его дверей, и иногда там проживало до 60 детей, так что подаяний, от которых зависело его существование, не хватало. Однажды у поварихи было всего несколько фунтов муки, но по молитвам Вианнея ей удалось испечь из неё десять двадцатифунтовых хлебов. В другой раз чердак, который почти всегда был пуст, оказался полным пшеницей.
И скоро известность о святости скромного кюре из Ара дополнилась сообщениями об этих чудесах, и она стала привлекать раскаивающихся со всех частей Европы. Церковь, которую он построил во имя святой Филомены, стала местом паломничества. Его понимание людских проблем было столь сильным, что к 1855 число его посетителей достигло 20 000 человек в год, и в Лионе была открыта специальная железнодорожная касса. Конечно, успехи Вианнея побудили некоторых завистников из числа его братьев-священников обвинить его в чрезмерном рвении, невежестве, шарлатанстве, сумасшествии и распространять о нём клеветнические слухи. Они оказались безосновательными, и их епископ, господин Деви, ответил им, «Хотел бы я, господа, чтобы всё моё духовенство поразило такое же сумасшествие».
Число посетителей означало такой рабочий день, который мог бы сломить другого с меньшей духовной силой. В зимнее время Вианней проводил до 12 часов в исповедальне; летом же до 16. Иногда ему требовалось полчаса, чтобы пройти от церкви до своего дома из-за большого количества желающих получить его благословение и попросить его помолиться. Он спал едва ли не по четыре часа, вставая до рассвета, чтобы принять исповедь у тех, кто уже ждал его в церкви.
Бесчисленное множество людей свидетельствовало о том, что он одарил их удивительной способностью читать души, понимать суть и пророчествовать. Указания, им даваемые, часто были коротки, однако все они обладали свидетельством его святости. Многих поражала его совершенная простота, обескураживающая беспокойная набожность и способность дать толковый совет. Архиепископ Ош говорил, что Вианней сказал ему, «Любите своё духовенство очень сильно». А что было ещё нужно?
Удивительно, что человек, желавший стать картузианцем и жить в размышлениях и созерцании, выполняя Божественный замысел, многих вернул Церкви и Богу. Три раза он покидал Ар в поисках отшельничества, но каждый раз возвращался для помощи грешникам, искавших его во всё возрастающих количествах. В последний раз потребовалась дипломатия епископа, чтобы заставить его вернуться.
В 1852 епископ Белли Шаландон сделал Вианнея почётным каноником на собрании ордена. Его практически насильно заставили облачиться, и он больше никогда не носил моцетту. Вместо этого он продал её за 50 франков, потратив их на благотворительные цели. Французское правительство в 1855 сделало его рыцарем Легиона чести. Иоанн Вианней пришёл в изумлением. «Предположим, я умру», – задумался он, – «и Бог скажет, “Поди прочь. Ты уже получил награду”». И так он отказался принять медаль, даже прикреплённую на его старую сутану.
Когда епископ Шаландон принёс ему на смертный одр последнее причастие, Иоанн Вианней произнёс, «Как грустно получать святое причастие в последний раз». Он умер в 2 часа ночи, когда небо сотрясала грозовая буря; сама природа была расстроена его кончиной.
Две короткие, очень поучительные проповеди о искушениях святого Иоанна Вианнея, который часто подвергался дьявольским козням за тридцатилетний период:
Сами по себе мы ничто
«Искушения нужны нам для того, чтобы мы смогли понять, что сами по себе мы ничто. Святой Августин говорит нам, что мы должны благодарить Бога как за грехи, от которых Он отвратил нас, так и за те, которые Он простил нам. Если нам часто случается попадать в дьявольские козни, значит, мы полагаемся более на собственные силы, чем на силу Бога. Это истинно так.
«Когда мы делаем всё, чтобы не осрамиться, когда всё идёт согласно нашей воле, мы осмеливаемся полагать, что ничто не заставит нас оступиться. Мы забываем о своей собственной ничтожности и крайней немощи. Мы делаем самые восхитительные заявления о том, что готовы скорее умереть, чем оказаться побеждёнными. У нас есть замечательный пример святого Петра, говорившего нашему Господу, что даже если все будут злословить Его, он никогда не отречётся от Него.
«Увы! Чтобы показать ему, что человек, предоставленный сам себе, ничего из себя не представляет, Бог прибегнул не к царям или князьям, или оружию, а просто к голосу служанки, которая и говорила-то с ним довольно равнодушно. Ещё минуту назад он готов был умереть ради Него, а теперь утверждает, что даже не знает Его, что не знает, о ком речь. Чтобы ещё больше убедить их, он клянётся в этом. Великий Боже, на что мы способны, когда предоставлены сами себе!
«Некоторые признаются, что завидуют святым, пострадавшим за веру. Они полагают, что могли бы поступить точно так же. Когда мы читаем жития некоторых мучеников, то думаем, что также готовы пострадать, как они пострадали за Бога; жизнь коротка, говорим мы, а награда нам - вечность. Но что же делает Бог, чтобы научить нас познать себя, или скорее, понять, что мы ничто? Вот что Он делает: Он попускает дьявола чуть ближе подступить к нам. Взгляните на того христианина, кто ещё минуту назад решил уподобить себя отшельнику, живущему в одиночестве, питающегося корнями и травами, и усмиряющего свою плоть. Увы! Немного головной боли или укол булавки заставляют его, такого большого и сильного, жалеть себя. Он очень расстроен. Он кричит от боли. Мгновеньем раньше он готов был принять на себя все страдания затворников, а совершенный пустяк вводит его в отчаянье!
«Взгляните на другого, который, кажется, готов отдать всю свою жизнь за Бога, чьё рвение к любому страданию невозможно остудить. Но всего немного сплетен . . . слово клеветы . . . даже слегка прохладный приём или маленькая несправедливость по отношению к нему . . . неблагодарность в ответ на доброту . . . тотчас порождают в нём чувство ненависти, мести, неприязни до такой степени, что он уже не хочет видеть ближнего рядом, или, по крайней мере обходится с ним холодно с таким видом, который очень ясно показывает, что происходит у него на душе. А сколько раз мысль, почти не дававшая ему спать всю ночь, оказывалась той, с которой он просыпался утром? Увы, мои дорогие братья, мы жалкий хлам, и должны менее всего полагаться на свои добрые помыслы!».
Остерегайтесь, если у вас нет искушений
«Кого более всего преследует дьявол? Наверняка вы считаете, что тех, которые больше других подверглись искушениям; ими должны быть закоренелые пьяницы, сплетники, наглые и бесстыжие люди, погрязшие в духовных мерзостях, скряги, собирающие всё на свете. Нет, мои дорогие братья, нет, это вовсе не эти люди. Напротив, дьявол презирает их, или даже пытается поддержать их, чтобы у них было более времени совершить грехов, потому что, чем дольше они живут, тем больше своим примером притянут душ в ад. Поистине, если бы дьявол сильнее преследовал того похотливого и бесстыжего старого типа, то укоротил бы ему жизнь лет на пятнадцать или двадцать, и он не лишил бы девственности ту молодую девушку, втянув её в неописуемую грязь своих развращений; он не совратил бы ту жену, и не преподал бы греховных уроков тому молодому человеку, который, возможно, продолжит их до самой смерти. Если бы дьявол искушал того вора при каждом удобном случае, то тот бы быстрее закончил свою жизнь на виселице и не побудил бы ближнего последовать своему примеру. Если бы дьявол побуждал того пьяницу безостановочно заливать себя вином, тот бы давно погиб от своих возлияний, вместо того, чтобы уподобить себе многих других. Если бы дьявол забрал себе жизнь того музыканта, или владельца танцевального зала, или хозяина кабака в какой-нибудь драке или стычке, или при каком-то другом случае, сколько бы душ не погибло без помощи этих людей. Святой Августин учит нас, что дьявол о них не очень-то беспокоится; напротив, он презирает их и плюёт на них.
«Тогда же, спросите вы, какие люди более подвергаются искушениям? Вот они, друзья мои; обратите на них внимание. Люди, более всего искушаемые, это те, которые, всегда готовы, по милости Божией, пожертвовать всем, для спасения своих бедных душ, которые отвергают то, что больше всего ищут люди. Не один бес искушает их, но миллионы пытаются заманить их в ловушку.
«Нам известно, как святой Франциск Ассизский и его братья собрались на открытой равнине, где они построили себе хижины из тростника. Видя, что они чрезвычайно самоистязают себя, святой Франциск приказал собрать и вынести все орудия истязания, что братья и сделали, сложив их в кучи. Там был один юноша, которому Бог дал милость видеть своего ангела-хранителя. С одной стороны он увидел всех этих добрых монахов, с ненасытной жаждой понести наказание, а с другой ангел показал ему восемнадцать тысяч бесов, которые держали совет, как бы совратить их искушением. Один из бесов сказал: “Вы ничего не понимаете. Эти братья так смиренны; ах, как прекрасна добродетель, так отделённая от них и так привязанная к Богу! У них есть глава, который руководит ими так хорошо, что невозможно их побороть. Подождём, когда он умрёт, чтобы попытаться ввести к ним молодых людей без призвания, которые принесут им некоторую вялость духа, и таким образом мы их заполучим”.
«Немного спустя, когда он входил в город, он увидел беса, сидящего у городских ворот, чьей задачей было искушать всех, бывших внутри. Этот святой спросил у ангела, почему для искушения монахов было такое множество бесов, а в городе - лишь один, и то сидящий без дела. Его добрый ангел ответил ему, что людей в городе не нужно так сильно искушать, они сами по себе порочны, тогда как монахи делают доброе, несмотря на все ловушки, которые Дьявол уготовил им.
«Первое искушение, мои дорогие братья, которым дьявол подвергает каждого, начинающего лучше служить Богу - это людское почитание. Он больше не осмелится явиться в открытую, он спрячется от тех, с кем когда-то искал удовольствий. Если сказать ему, что он сильно изменился, как он устыдится этого! Он постоянно думает о том, что люди могут сказать о нём, до такой степени, что у него больше нет смелости совершать доброе перед другими людьми. Если дьявол не сможет завоевать его человеческим почитанием, то попытается внушить ему, что его исповеди нехороши, что исповедник не понимает его, что всё, что он делает - напрасно, что он и так будет проклят, что результат в конце концов окажется одинаковым, будет ли он бороться с грехом или всё попускать, потому что грех всё равно окажется сильнее.
«Почему же, мои дорогие братья, когда кто-то и не помышляет о спасении своей души, живя во грехе, он ни в малейшей степени не подвергается искушениям, но как только он решает переменить свою жизнь, другими словами, как только он начинает желать посвятить свою жизнь Богу, весь Ад открывается перед ним? Послушайте то, что говорит святой Августин: “Посмотрите на то, как дьявол обходится с грешником. Он поступает с ними как тюремщик, у кого в тюрьме заперто множество узников, но который, поскольку ключ у него в кармане, с большим удовольствием оставляет их, уверенный в том, что они не смогут выбраться. Вот как поступают с грешником, который не думает расставаться с грехом. Он не затрудняет себя искушением его. Он считает это пустой тратой времени, потому что не только грешник не стремится освободиться от него, но и сам дьявол не желает умножать его цепи. Поэтому соблазнять его бессмысленно. Он позволяет ему жить в мире, если, конечно, возможно жить в мире с грехом. Он скрывает себя от грешника, насколько возможно, вплоть до самой смерти, когда пытается изобразить картину его жизни как можно ужаснее, чтобы ввести его в отчаяние. Но когда кто-то решится изменить свою жизнь, отдав всего себя Богу, происходит совсем другое”.
«Когда святой Августин жил во грехе и пороке, он не боялся ничего из того, что его искушало. Он считал, что живёт в мире, как он сам нам рассказывает. Но с той минуты, когда он решил обратиться спиной к дьяволу, то должен был бороться с ним, вплоть до потери дыхания в борьбе. Это продолжалось пять лет. Он плакал самыми горькими слезами и применял самые суровые наказания: “Я спорил с ним”, говорит он, “находясь в цепях. Когда-то я чувствовал себя победителем, когда-то вновь распластанным по земле. Эта жестокая и упорная война продолжалась пять лет. Однако Бог даровал мне милость победить моего врага”.
«Вы также можете увидеть борьбу, которую выдержал святой Иероним, когда решил посвятить себя Богу и когда принял решение посетить Святую землю. Живя в Риме, он задумал начать работу над своим спасением. Покидая Рим, он скрылся в благоговейном затворничестве, чтобы всецело посвятить себя Богу. Тогда дьявол, который увидел, скольких он сможет обратить, разразился яростью и отчаянием. Не одну уловку он обратил против него. Я не думаю, что ещё кто-то из святых был так искушаем. Вот что он писал одному из своих друзей:
“Мой дорогой друг, должен признаться тебе в одной своей наклонности и состоянии, в которое дьявол хочет затащить меня. Сколько раз в этом безбрежном затворничестве, которое жар солнца делает непереносимым, сколько раз удовольствия Рима являлись, чтобы поразить меня! Печаль и горесть, наполняющие мою душу, заставляли проливать меня потоки слёз день и ночь. Я скрывал себя в самых отдалённых местах, чтобы бороться с моими искушениями, и сокрушаться там о своих грехах. Тело моё искалечено и покрыто жёсткими волосами. У меня нет другой постели, кроме голой земли, а пищей мне служат дикие корни и вода, даже в болезни. Несмотря на всё это, моё тело всё ещё наполнено мыслями об отвратительных удовольствиях, коими развращён Рим; моя душа оказывается среди всех этих славных компаний, с которыми я так сильно грешил против Бога. В этой пустыне, в которую я упрятал себя, чтобы избежать Ада, среди этих мрачных скал, где у меня нет товарищей, кроме скорпионов и диких зверей, моя душа всё ещё опаляет моё тело, уже ставшее мёртвым прежде меня, нечистым огнём; Дьявол всё ещё осмеливается предлагать мне попробовать эти развлечения. Я вижу себя настолько униженным этими соблазнами, сама мысль о которых заставляет меня умирать от ужаса, что не знаю, каким ещё испытаниям я должен подвергнуть своё тело, чтобы прилепиться к Богу, я бросаю себя на землю к распятию, обливая его слезами, а когда уже не могу больше плакать, то беру камни и бью ими себя в грудь, пока кровь не потечёт изо рта, прося о пощаде, пока Господь не смилостивится надо мной. Поймёт ли кто-нибудь муки моего состояния, так горячо желающего угодить Богу и любить Его одного? И всё же я вижу, что постоянно склонен оскорбить Его. Какое для меня это горе! Помоги мне, мой дорогой друг, своими молитвами, чтобы я смог сильнее противостоять дьяволу, который поклялся навеки проклясть меня”.
«Вот, мои дорогие братья, каким испытаниям разрешает Бог подвергаться Своим великим святым. Увы нам, если нас не преследует с свирепостью дьявол! По-видимому, мы являемся друзьями дьявола: он позволяет нам жить в ложном мире, он убаюкивает нас тем, что мы произнесли какие-то хорошие молитвы, дали какую-то милостыню, что мы сделали меньше худого, чем остальные. Согласно нашим мерилам, мои дорогие братья, если бы вы спросили у этого завсегдатая увеселительный заведений, искушает ли его дьявол, он бы ответил вам с совершенной простотой, что его вовсе ничего не беспокоит. Спросите у этой молодой девицы, у этой дочери тщеславия, каковы её усилия, и она со смехом ответит, что её вовсе ничто не беспокоит, что он даже не знает, что такое быть искушаемым. И вот вы видите, мои дорогие братья, что самое ужасное искушение из всех - не быть искушаемым. Теперь вы видите положение тех, кого дьявол приберёг для Ада. Если бы я осмелился, я бы рассказал вам, что он весьма беспокоится, чтобы не искусить и не досадить таким людям о их прожитой жизни, чтобы у них не открылись глаза на свои грехи.
«Величайшее из всех зол - не быть искушаемым, поскольку тогда можно считать, что дьявол смотрит на нас как на свою собственность и что он только и дожидается нашей смерти, чтобы затащить нас в Ад. Нет ничего проще для понимания. Просто сравните христианина, который пытается хотя бы немного спасти свою душу. Всё вокруг склоняет его ко греху; он едва может поднять глаза, чтобы не быть прельщённым, несмотря на все его молитвы и покаяния. А вот закоренелый грешник, который за последние двадцать лет извалялся во грехе, скажет вам, что его ничего не искушает! Чем больше, тем хуже, мой друг, чем больше, тем хуже. Вот что должно заставить вас трепетать - когда вы не знаете, что вас искушает. Сказать, что вас не искушают, это значит заявить, что дьявол больше не существует, или что он потерял стремление овладеть христианскими душами. “Если у вас нет искушений,” говорит нам святой Григорий, “то это потому, что бесы ваши друзья, ваши правители и ваши пастухи. Позволив вам прожить вашу бедную жизнь в спокойствии, они утащат вас в преисподнюю.” Святой Августин указывает нам, что величайшее из искушений - не иметь искушений, потому что означает, что этот человек отвергнут, покинут Богом, оставлен всецело в узах собственных страстей.»

ПЕРВОЕ ЧТЕНИЕ Иер 26, 11-16. 24
В те дни: Священники и пророки так сказали князьям и всему народу: «смертный приговор этому человеку! потому что он пророчествует против города сего, как вы слышали своими ушами». И сказал Иеремия всем князьям и всему народу: «Господь послал меня пророчествовать против дома сего и против города сего все те слова, которые вы слышали. Итак исправьте пути ваши и деяния ваши, и послушайтесь гласа Господа Бога вашего, и Господь отменит бедствие, которое изрёк на вас. А что до меня, вот я в ваших руках; делайте со мною, что в глазах ваших покажется хорошим и справедливым. Только твёрдо знайте, что если вы умертвите меня, то невинную кровь возложите на себя и на город сей и на жителей его; ибо истинно Господь послал меня к вам сказать все те слова в уши ваши». Тогда князья и весь народ сказали священникам и пророкам: «этот человек не подлежит смертному приговору, потому что он говорил нам именем Господа Бога нашего». И рука Ахикама, сына Сафанова, была за Иеремию, чтобы не отдавать его в руки народа на убиение.

Толкование
Иеремия продолжает порицать народ за его неверность Богу. Он прекрасно знает, что это может стоить ему жизни, но служение Слову Божию для него превыше собственной безопасности. В конце концов кто-то прислушивается к слову пророка и пытается спасти его. К сожалению, в истории чаще было не так: многие мужчины и женщины заплатили своей жизнью за истину, слишком «неудобную», чтобы ее принять. Но именно из этой жертвы и крови многих свидетелей, Господь всегда извлекал новых верующих, которые, утешаемые этим свидетельством, открыли свои сердца к спасению. Ты тоже сын кого-то, кто отдал свою жизнь за Евангелие и за то, чтобы завоевать тебя для Иисуса Христа.

ЕВАНГЕЛИЕ Мф 14, 1-12
В то время Ирод четвертовластник услышал молву об Иисусе, и сказал служащим при нём: это Иоанн Креститель; он воскрес из мёртвых, и потому чудеса делаются им. Ибо Ирод, взяв Иоанна, связал его и посадил в темницу за Иродиаду, жену Филиппа, жену брата своего; потому что Иоанн говорил ему: не должно тебе иметь её. И хотел убить его, но боялся народа; потому что его почитали за пророка. Во время же празднования дня рождения Ирода, дочь Иродиады плясала перед собранием, и угодила Ироду. Посему он с клятвою обещал ей дать, чего она ни попросит. Она же, по наущению матери своей, сказала: дай мне здесь на блюде голову Иоанна Крестителя. И опечалился царь; но, ради клятвы и возлежащих с ним, повелел дать ей. И послал отсечь Иоанну голову в темнице. И принесли голову его на блюде и дали девице; а она отнесла матери своей. Ученики же его, придя, взяли тело его и погребли его; и пошли, возвестили Иисусу.

Толкование
Способов неисполнения закона Божьего множество и часто они также очень скрытые. Мы, люди, настоящие мастера по части поиска лазеек и хитростей, дабы слово Божие, столь взыскательное в своем призыве к обращению, утратило свою взрывную силу в нашей жизни. Иногда мы даже доходим до убийства, если не физического, то, по крайней мере морального, тех, кто напоминает нам о требованиях Евангелия. Мы способны с великим апломбом игнорировать тех, кто напоминает нам, что Бог желает от нас справедливости и чистоты жизни. Может показаться, что жизнь Иоанна Крестителя потрачена зря: он оказался в ловушке неправедной женщины. Но Бог использует мученичество Иоанна Крестителя, чтобы напомнить, что за истину и цельность жизни часто приходится платить высокую цену.