Сегодня мы хотим рассказать вам о человеке, который совсем недавно, в мае этого года,
завершил свой земной путь и который оставил важный след в истории русского католичества.
Речь идет о выдающейся женщине – Матери Екатерине Морозовой, игуменье Успенского монастыря
в Риме, русской католической обители византийского обряда. Мы посвящаем ей сегодняшнюю
передачу и потому, что в день Рождества Христова исполнилось 99 лет со дня ее рождения,
и в этом же месяце исполнилось бы 80 лет ее монашеской жизни. «Бог есть любовь,
и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем»: эти слова из Первого послания
Св. Иоанна Мать Екатерина любила повторять по-латински. Они могли бы обобщить всю
ее жизнь. Мать Екатерина была глубоко привязана к своим русским корням, к любимой
всем сердцем родине и очень страдала из-за невозможности снова ее увидеть. Несмотря
на многократные попытки, она так и не смогла разыскать родное селение. Оно называлось
Затишье, и на географической карте оказалось как минимум пять местностей с таким названием.
Мать Екатерина не любила рассказывать о несчастливых годах своего детства. Когда гости
обители спрашивали о ее происхождении, она хмурилась и говорила, что не знает, где
находится ее родной город. Матушка предпочитала, чтобы о ее детстве посетителям рассказывала
одна из сестер. Непостижимый замысел Провидения с самого детства лишил ее всего, чтобы
всецело привлечь к Себе. И она вверилась Богу с верностью, радостью, отдав Ему свое
сердце и всю свою жизнь. 25 декабря в православном календаре значится как память
святой Евгении. Именно поэтому в Крещении Мать Екатерина была наречена этим именем.
С Крещением был связан один необычный эпизод, который она всегда воспринимала как
особый знак посвящения Богу: в византийском обряде младенцев мужского пола при Крещении
уносят за иконостас, где священник проходит вместе с младенцем вокруг алтаря. Но так
случилось, что мать не удержала маленькую Евгению на руках, она упала и укатилась
за иконостас, в Святая Святых. Ее детство было благополучным до тех пор, пока
не разразилась буря социалистической революции, трагические последствия которой пришлось
пережить особенно остро: ведь Евгения была дочерью царского офицера. Она получила
строгое семейное воспитание, пропитанное христианскими ценностями. Мать Екатерина
рассказывала: «Моя семья была глубоко верующей. В Прощеное Воскресенье, перед началом
Великого Поста, по обычаю русских православных семей, все собирались и просили друг
у друга прощения, мама у папы и папа у мамы, потом мы, дети… Мама учила меня любить
и тех, кто нас не любит, учила не мстить, а вверять все в руки Божьи». Будучи еще
совсем маленькой, Евгения не понимала, что происходит, но замечала некоторые детали,
которые шаг за шагом изменяли жизнь русского народа: в школе нельзя было больше молиться,
а дома перед трапезой родители умолкали на несколько мгновений и почти незаметно осеняли
себя крестным знамением – они боялись, что дети кому-нибудь об этом расскажут. Начались
проблемы с едой, но мама всегда делилась продуктами с бедными. Маленькая Евгения посещала
двух сестер, тайных православных монахинь, которые зарабатывали на пропитание пошивом
одежды. Именно они разъяснили ей важность молитвы. В 1920 году семья Морозовых
была вынуждена бежать из России и искать убежища за границей. Евгении было тогда девять
лет. Во время бегства через Польшу она потеряла всю семью: отца схватили большевики
и расстреляли в Туле; мать внезапно заболела и умерла в пути. Но самым тяжелым переживанием
была для нее смерть младшего брата, пятилетнего Ивана, не вынесшего голода и тяжести
пути. Евгения осталась одна на свете в чужой стране. Она тоже тяжело заболела и попала
в больницу с сильным жаром. А после выписки ее отправили в приют для сирот на окраине
Варшавы. Детей размещали в бараках, они спали на голых досках, покрытых одеялом. Там
девочка оставалась примерно два года. В мае 1922 года Евгению перевели в Жодонь,
Бельгия, в школу-колонию для русских детей-сирот, построенную бельгийской королевой.
Учителя и воспитатели были русские, все уроки велись на русском языке, поэтому Евгения
не забывала родного языка. Здесь она жила до 5 сентября 1924 года. Королева принимала
личное участие в воспитании девочек и часто их навещала. Затем, в возрасте 19 лет,
воспитанниц переводили в Институт Святого Иосифа в Вервьере, при обители Дочерей Милосердия.
29 июня 1927 года вместе с другими девушками Евгения решила принять католичество,
получив разрешение, подписанное Святейшим Отцом, сохранить византийский обряд. 7
декабря 1930 года, в канун Торжества Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии, Евгения
поступила в обитель Дочерей Милосердия, основанную святым Викентием Де Полем. Поскольку
у девушки не осталось никого из родных, монахини практически заменили ей семью. 8
марта 1932 года она начала работать в больнице Нивеля, где и принесла в 1936 году
монашеские обеты, приняв в монашестве имя Цецилии. Сестра Цецилия работала в разных
отделениях больницы, став профессиональной медсестрой. Ее пребывание в Нивеле продлилось
до 1957 года. Мать Екатерина часто вспоминала эпизоды, связанные с этим периодом
ее жизни. Свою работу медсестры она выполняла в любовью и самоотдачей и помнила немало
деталей, связанных с отдельными пациентами. «Утром мы вставали в четыре, -- рассказывала
мать Екатерина, -- а если была ночная смена, то мы работали и день, и ночь. Однажды
после ночного дежурства я так устала, что, встав на колени для молитвы, упала, и настоятельница
обнаружила меня спящей уткнувшись носом в пол». Сестра Цецилия очень дружила с
детьми. Однажды совсем маленькая девочка пришла к ней в монастырь в неурочное время.
Настоятельница отказалась звать монахиню. Тогда девочка встала на колени перед образом
святого Викентия, приняв его за святого Иосифа, и начала молиться: «Святой Иосиф,
сделай так, чтобы я могла встретиться с сестрой Цецилией!». Настоятельница была растрогана
и все-таки позвала сестру Цецилию. Когда Священная Конгрегация Восточных Церквей
решила основать в Риме Успенский монастырь, согласно волеизъявлению Папы Пия XII,
начались поиски монахинь русского происхождения, которые проживали в различных обителях
латинского обряда. Кардинал Тиссеран, большой знаток Востока и тогдашний префект Священной
Конгрегации Восточных Церквей, думал о создании монастыря византийского обряда, где
монахини могли бы жить согласно обычаям и традициям православных монастырей, молясь
о гонимой коммунистическим режимом Церкви в России и испрашивая единства, прежде всего
с православными братьями. В начале 1956 года в Рим прибыли пять монахинь – из Бельгии,
Германии и Франции. В Риме они встретились с иерархами, занимавшимися созданием обители.
Время, проведенное в Риме, послужило для лучшего знакомства друг с другом и для размышлений
над предложенным типом монашеской жизни. Монастырь устроили в особняке на территории,
приобретенной кардиналом Тиссераном специально для этой цели, на улице Пизана, дом
342. Итак, проведя некоторое время в Риме, монахини вернулись в свои конгрегации,
ожидая окончательного переезда в следующем году. Сестра Цецилия приехала в Рим
из Бельгии в октябре 1957 года. 7 октября прошла первая Божественная Литургия в часовне
Папской Коллегии Руссикум, освященной в честь святой Терезы из Лизье, небесной покровительницы
России. Сестра Цецилия прекрасно чувствовала себя в монастыре Дочерей Милосердия,
и поэтому ей было нелегко решиться на переезд в Рим. Для нее это было жестом послушания
Церкви и настоятелям. Но после этого она ни разу не оглянулась назад и переносила
все трудности, повторяя каждый день: «Да будет мне по Слову Твоему». Она не прекращала
контактов с прежней обителью, сестры из которой всегда помогали ее новому монастырю,
особенно в первые, самые трудные годы его существования. 14 декабря 1957 года,
когда помещение было готово, сестры съехались в новый Успенский монастырь, где 15
декабря была совершена первая Божественная Литургия. 16 марта 1958 года сестра Цецилия
вместе с тремя сестрами приняла рясофор, а 8 сентября 1959 года постриглась в малую
схиму, приняв имя Екатерины. Она стала настоятельницей маленькой общины в 1959 году,
а впоследствии была назначена настоятельницей пожизненно. Мать Екатерина помогала
писать иконы инокиням Ирине и Кристине, а некоторые реализовала она сама. Настоятельница
занималась шитьем литургических облачений, в первую очередь для византийского обряда.
В общине она была ответственной за ризницу, за приготовление просфор, за огород, за
уборку и за курятник. В тишине своей кельи она сделала огромное число четок из шерсти,
чем особенно часто занималась в преклонные годы, когда ей трудно было ходить и она
не могла заниматься другими делами. У Матери Екатерины был замечательный музыкальный
слух. В церкви она пела альтом, хотя вынужденно, поскольку обладала сопрано. Она проявляла
живой интерес к литературе и русскому языку: часто она заглядывала в словари, чтобы
найти нужное слово и придать ему особый оттенок. 8 декабря 1981 года Его Преосвященство
монс. Мирослав Марусин, секретарь Конгрегации Восточных Церквей, на одном из богослужений
в церкви «Руссикума» даровал матери Екатерине наперсный крест игуменьи. Нехватка
призваний в обители очень огорчала Мать Екатерину, хотя она редко говорила об этом.
Большой заслугой игуменьи было то, что ей удалось поддерживать в общине единство,
что было совсем нелегко: практически все монахини несли в душе глубокие раны, перенесли
в прошлом немало испытаний и имели за плечами опыт жизни в других общинах. Всю
свою жизнь Мать Екатерина отдала молитве и служению ближним. Уже в преклонном возрасте,
будучи ограниченной в движении, она приходила в церковь обители и часами оставалась
за иконостасом, молясь о многочисленных нуждах, которые ей поверяли. Когда у нее не
было сил даже для молитвы, она брала в руки свой наперсный крест или крест от своих
четок и прикладывалась к ранам Христовым – в безмолвии, с трогательной нежностью.
На шее, под апостольником, она всегда носила крупные четки, о которых говорила: «Так
даже при других могу молиться». Лишения, перенесенные в детстве, давали о себе знать
болями в суставах, которые она самоотверженно терпела. А тем, кто помогал ей передвигаться,
она была глубоко благодарна, награждая улыбкой. В моменты боли Мать Екатерина нередко
шутила, рассказывала анекдоты, пела русские песни и декламировала выученные в детстве
стихи. Она страдала оттого, что может быть бременем для окружающих, и говорила, что
ее кончина освободит других от работы и беспокойства. Люди, пришедшие на похороны
Матери Екатерины Морозовой, свидетельствовали, что на них веяло надеждой: атмосфера
была не мрачной, а солнечной, спокойной, какой была сама матушка, никогда не терявшая
духа и вверявшая все заботы Богу. Она умерла 18 мая, между Вознесением и Пятидесятницей,
и особым знамением было то, что Католическая и Православная Церковь праздновали в
этом году Пасху вместе. В восточной традиции принято считать, что для умерших между
Пасхой и Троицей врата Рая распахнуты. В воскресенье после Пятидесятницы в византийском
обряде отмечается праздник Всех Святых, а во второе воскресенье – праздник Всех Святых,
в Земле Русской Просиявших. Мать Екатерина присоединилась ко многочисленным мученикам
20 столетия, к своей семье, к сестрам обители, ее предварившим. В тропаре Успения
Богоматери поется: «При успении Ты не оставила мира, Богородица; Ты преставилась к
жизни, будучи Матерью Жизни». Вместе с сестрами из Успенского монастыря мы верим,
что Мать Екатерина, которая в течение долгих лет была заботливой и любящей матерью
в общине, последует за Матерью Божьей и не оставит никого из тех, кто попросит у нее
помощи. В заключение просим тех, кто помогал Успенскому монастырю своими пожертвованиями,
и тех, кто желает присодиниться к благодетелям, отправлять пожертвования не на бансковский
счет Morosoff Eugenia, а согласно следующим банковским координатам: IBAN IT74 I030
6903 2061 0000 0011 513 BIC: BCITITMM. Получатель – Monastero Russo Uspenskij, Banca
Intesa San Paolo, филиал Roma 06 (00445). Обитель благодарит всех за оказанную молитвенную
и материальную помощь. Адрес электронной почты монастыря -- dormizione@tiscali.it.
Почтовый адрес – via della Pisana 342, 00163 Roma. Телефон и факс (+39) 0666152344.