Ислам в застое и войне, а Запад – в беспамятстве: предсинодальные размышления отца Самира Халиля Самира

Предлагаем вашему вниманию размышления известного католического исламоведа отца-иезуита Самира Халиля Самира, которыми он поделился в преддверии Синода Епископов по Ближнему Востоку, озаглавив их «Ислам в параличе и войне, а Запад – без памяти». Название говорит за себя: кризис Ислама на Востоке затягивает весь регион в смертельный паралич, но кризис не обходит стороной и Запад, забывший о своих христианских корнях. И тем не менее, Запад и Ислам нужны друг другу. Отец Самир очерчивает довольно напряженную картину, ставшую обрамлением Синода. Для его успешного исхода необходимо понять ситуацию, в которой находится ближневосточный регион, чтобы затем перейти к проблемам и страданиям местных Церквей.
В целом, замечает отец Самир, обстановка на Ближнем Востоке представляется застойной и бесплодной. В 2009 году в Ватикане проходил католико-мусульманский симпозиум, собравший десятки мусульманских и христианских деятелей, специализирующихся на богословском диалоге. Его итогом стало совместное заявление, в котором содержатся многообещающие воззвания о защите религиозной свободы, осуждение терроризма, выбор в пользу мирного сожительства. Но за красивой встречей ничего не последовало. В том же году Саудовская Аравия выступила с важными заявлениями о шагах навстречу диалогу с другими религиями, но внутренняя ситуация с религиозной свободой и свободой культа в стране так и не изменилась.
***
Весь мир находится в ожидании, а исламский мир как будто парализован, и паралич этот вызван разделениями. Исламский мир разъединен по вопросу Израиля и Палестины. В Ираке обстановка не улучшается, по-прежнему идет борьба, принимающая часто форму войны между суннитами и шиитами. В более широкой перспективе она отражается на борьбе между Ираном и Саудовской Аравией – странах, представляющих эти два течения Ислама. Вспомним, как Иран заявил, что иранцы должны воспользоваться паломничеством в Мекку для призыва к джихаду и освобождения Палестины. На следующий день Саудовская Аравия объявила, что во время паломничества не допустит собраний и жестов, которые бы не были исключительно духовными. Это было воспринято как скрытая угроза Ирану. И война на границе между Аравией и Йеменом была войной суннитов с шиитами. Смертный приговор Саудовской Аравии в отношении Али Хуссейна Сбата, ливанца из Бекаа, обвиненного в колдовстве, был истолкован как месть суннитов против шиитов.
Палестина парализована между Газой и западным берегом Иордана; Ливан оставался несколько месяцев без правительства, чего ранее никогда не случалось. И в этом параличе, в этом застое единственным, кто двигался, был Израиль, расширявший поселения на западном берегу Иордана, что в будущем окажется препятствием для создания Палестинского государства.
Иранский вопрос также очень щекотлив. По словам отца Самира, Иран «играет в кошки-мышки», заявляя о своей готовности к диалогу и одновременно делая шаги в сторону ядерного потенциала, и не только мирного. С другой стороны, как осуждать Иран, окруженный государствами, имеющими ядерное оружие? Как можно другому запретить делать то, что сам я уже сделал? Единственное основание, на котором это возможно, будет выглядеть так: «мы-то хорошие, а вы – плохие». Но кто гарантирует, что после нас не придут такие же «плохие»?
***
В газетах и в Интернете мусульмане задаются вопросами: что мы произвели на протяжении всех этих столетий? Какой вклад внесли в цивилизацию? Единственное, чем мы обладаем, произвели не мы. Это – нефть. Другие же отвечают: у нас есть вера в Бога. Но это благо не так-то легко оценить…
Таким образом рождается чувство озлобленности против самих себя и против всех. Если взглянуть на исламский мир, создается впечатление, что события в нем сводятся к фактам насилия. Оно вспыхивает на Филиппинах, в политической борьбе между двумя мусульманскими лидерами; вспыхивает в Ираке, где бомбы направлены уже не американцев, а друг на друга; в Судане, в Сомали, в Пакистане и Афганистане; в Иране, где иранцы воюют против иранцев. Весь исламский мир страдает от отсутствия свободы: от Ирана до Туниса.
Помните, как завершился футбольный матч между Алжиром и Египтом? Взрывом насилия. В конце концов кажется, что единственная вещь, которую сумел произвести Ислам, -- это резня и насилие. Они отражают состояние крайнего неблагополучия, в котором пребывает Ислам на Ближнем Востоке и в некоторых регионах Африки. И теперь уже нельзя винить в этом колониализм прошлого. Страны, о которых мы говорим, уже довольно долго обладают солидными структурами, более или менее демократическими. Невозможно скрывать дальше культурный, социальный и политический кризис исламского мира, заявляет отец Самир. Единственная вещь, которая прогрессирует, -- это религиозный ригоризм, и не только в благочестии, но и в видимых проявлениях: покрытие головы, борода, ежедневные жесты… Все мусульмане, возвратившиеся в Египет после многих лет отсутствия, рассказывают, что их страна стала неузнаваемой: суровость стала повседневной реальностью. Да, в мечети ходит больше народу, в том числе молодежи, но предлагаемая там доктрина не является интеллектуальным и духовным приобщением к Исламу. Растет ненависть к другим, как к «неверным», так и к умеренным мусульманам.
***
Как же идентифицирует себя Запад в условиях кризиса Ислама? По мнению исламоведа, очень слабо. О чем свидетельствует сентенция Европейского суда по правам человека, осудившего выставление в Италии распятия, которое якобы нарушает нейтралитет и светский характер Европы. Причем – редчайший случай! – решение было принято единогласно.
Даже если не говорить о религии, символ распятого Христа – часть итальянской культуры, которая, разумеется, обладает и религиозным измерением. Как же можно утверждать, что выставление распятия нарушает свободу? Недавняя статистика говорит о том, что 77 процентов итальянцев согласны с выставлением распятия. Даже агностик Массимо Каччари, венецианский философ и политик, считает распятие одним из важнейших символов, напоминающих о любви, которая отдает себя для спасения другого.
Отказавшись от него, Европейский суд отказался от самого себя. Это – покушение на самого себя. Если отрицание Холокоста считается историческим негационизмом, то в данном случае мы имеем дело с негационизмом культурным. И плохим знаком стало то, что на европейском уровне почти никто, кроме Италии, не отреагировал.
На Западе есть и другое явление, утверждающее, в общем, то же самое путем отрицания самобытности другого: неонацизм. Негационизм и неонацизм идут бок о бок, подпитывая друг друга.
Итак, мы стоим перед лицом двойного кризиса: с одной стороны, кризиса исламской культуры и с другой – кризиса западного мира. Оба они в параличе. А единственный возможный контакт между двумя застойными и замкнутыми структурами – это сила или исключение.
Запад старается выйти из своей неподвижности идеей терпимости и мультукультурализма: моя идентичность, говорит он, -- это все культуры. Но это лишь концептуальное поведение: я могу ценить все культуры только начиная с моей собственной. Если я говорю, что обладаю «всеми» культурами, это означает, что у меня нет культуры. Если же я знаю, кто я, я мирен, спокоен и горд. Только при этом условии мы сможем вести диалог. Если же ничего этого нет, побеждает тот, кто громче кричит и у кого больше материальных возможностей.
***
Единственный луч надежды, который отец Самир видит в ближневосточном мире, -- это голос тех, кто желает положить конец манипуляциям. Это очевидно в Иране, где прошли «зеленые» демонстрации, в Египте, где одна из партий даже назвала себя «Кефайя», что значит «Хватит!». В Интернете появляется множество форумов и блогов мусульман, пытающихся взглянуть на все в другой перспективе, но они не имеют поддержки, устают и снова замыкаются в молчании. В Берлине год назад прошел симпозиум «прогрессивных мусульман», включающих в себя мусульманок-фемминисток, эгзегетов Корана, политиков. Симпозиум был глотком свежей воды, но когда участники разъехались по своим странам, все заглохло, потому что они были лишь каплей в океане. На миллиард двести миллионов мусульман в мире мыслящих либералов не более двух десятков тысяч: меньше одной тысячной.
***
Вероятно, застой приведет к взрыву, как это произошло в Советском Союзе. Но для этого потребуется еще немало времени. Разница между Восточной Европой и мусульманским миром – в том, что между ним и Западом воздвигнута не Берлинская стена, а стена невежества. Большая часть исламских лидеров получила образование в древнейшем исламском университете Аль- Ахзар, куда ежегодно поступают около 150 тысяч имамов. Но какое образование они получают? Их учат следовать древности, а не решать проблемы современности. Единственная вещь, которую они могут предложить, -- это вернуться назад, в VII столетие. Не наберется и одного процента имамов, способных вступать в полемику с современностью, анализируя позитивные и негативные ее стороны.
Все шире распространяется стиль фетвы – метода, позволяющего не думать. Если у меня есть проблема, достаточно позвонить имаму, и назавтра получу готовый ответ. Однажды мусульманский бизнесмен из Германии задал вопрос, может ли он быть на деловом обеде с друзьями-христианами. Ответы имамов были совершенно разными: один сказал, что, согласно Корану, трапеза с христианами вполне халяльна, приемлема. Другой же запретил ему это делать, ссылаясь на то, что «немцы – не настоящие христиане». Тот, кто утверждает это, не обладает достаточными знаниями о Западе, чтобы выносить суждения, а опирается только на текст и подкрепляется предрассудком.
Сама по себе фетва – полезное средство эволюции Ислама. Но она несет в себе двойной риск, слишком часто возвращаясь к древним моделям и создавая своеобразный инфантилизм у верующих, которые больше не задумываются самостоятельно, но ищут готовых ответов у муфтиев.
***
И на Западе есть знаки надежды, противостоящие неподвижности. По крайней мере, здесь продолжаются дебаты с разных позиций. Возьмем, например, проблему иммиграции. Одни борются за права иммигрантов, другие их тормозят. В ближневосточном же мире к иммигрантам относятся как к животным, они не имеют прав и защитников. Что касается философии и духовности, на Западе повсюду идут дискуссии, а на Ближнем Востоке есть только политические дискуссии.
***
Диалог между исламским миром и Западом практически отсутствует. Тем не менее, становится все более очевидным, что они не могут друг без друга как с культурной, так и с экономической точки зрения.
Поэтому кризис обеих сторон – замечательный повод задуматься. Но задуматься должны обе стороны.
Мусульманский мир рискует остаться за пределами современности и быть поглощенным насилием. Запад же рискует остаться без рабочей силы из-за демографического спада.
Глобальный кризис показал всем нам, что мы находимся в одной лодке: если лодка потонет, все мы погибнем. Диалог – заключает свои размышления отец Самир Халиль Самир – основоположен для Европы, где постоянно растут мусульманские общины. Но и мусульманам стоит задуматься о том, что означает жить на Западе, в ситуации гостеприимства, но в то же время меньшинства. А будучи меньшинством, невозможно вести себя так, как в исламских странах, где они составляют большинство.