Литургические тексты IV Воскресенья Великого Поста

В 4-е Воскресенье Великого Поста, Церковь призывает нас к размышлению об исцелении Иисусом Христом слепорожденного для более глубокого осознания того, что единственный подлинный грех заключается в непринятии света Христова. Первое литургическое чтение из Первой Книги Царств (16, 1а. 4а. 6-7. 10-13а) служит как бы введением в главную тему сегодняшнего Евангелия, посвященную понятиям «видеть» и «смотреть». Прослушаем этот ветхозаветный текст, в котором повествуется об избрании и помазании Давида на царство: «И сказал Господь Самуилу: доколе будешь ты печалиться о Сауле, которого Я отверг, чтоб он не был царем над Израилем?... И сделал Самуил так, как сказал ему Господь… И когда они пришли, он, увидев Елиава, сказал: верно, сей пред Господом помазанник Его? Но Господь сказал Самуилу : не смотри на вид его и на высоту роста его; Я отринул его; Я смотрю не так, как смотрит человек, ибо человек смотрит на лице, а Господь смотрит на сердце… Так подводил Иессей к Самуилу семерых сыновей своих, но Самуил сказал Иессею: никого из этих не избрал Господь. И сказал Самуил Иессею: все ли дети здесь? И отвечал Иессей: есть еще меньший; он пасет овец. И сказал Самуил Иессею: пошли и возьми его, ибо мы не сядем обедать, доколе не придет он сюда. И послал Иессей и привели его. Он был белокур, с красивыми глазами и приятным лицем. И сказал Господь: встань, помажь его, ибо это он. И взял Самуил рог с елеем и помазал его среди братьев его и почивал Дух Господень на Давиде с того дня и после».
Обратим внимание на слова Господни: «Я смотрю не так, как смотрит человек; ибо человек смотрит на лице, а Господь смотрит на сердце». Мы обнаруживаем, что даже Самуил страдает от особого вида слепоты и нуждается в исцелении. У последнего великого судьи Израиля хорошее зрение, но оно не достигает глубины, а ограничивается внешностью. Его взгляд условный, тогда как Господь смотрит гораздо дальше. Итак, избрание Давида на царство Израильское подтверждает то, что Господь действует согласно иным критериям. Мы увидим, что и неожиданный выбор, сделанный Иисусом, когда Он исцелил слепорожденного, следует совершенно иной логике. Слепота этого человека, привлекшая внимание учеников, окажется предлогом для явления действия Божия, как сказал Иисус: «это для того, чтобы на нем явились дела Божии». Нам вновь открывается, что немощь человеческая – это та единственная почва, на которой является и расцветает всемогущество Отца.
При чтении отрывка из Евангелия от Иоанна (9, 1-41) об исцелении слепорожденного нас не может не удивить внезапность самого процесса исцеления и простота совершенных жестов. Слепой от рождения повинуется повелению Иисуса и совершает простой акт очищения, напоминающий крещение. Прослушаем слова святого евангелиста Иоанна: «Он (Иисус) плюнул на землю, сделал брение из плюновения и помазал брением глаза слепому и сказал ему: пойди, умойся в купальне Силоам, что значит «посланный». Он пошел и умылся и пришел зрячим». Название купальни «Силоам», т.е. «посланный» отсылает нас к Самому Иисусу Христу, Сыну Божию, посланному в мир и сказавшему: «Доколе Я в мире, Я свет миру». Ибо когда слепорожденный прозрел, его глаза открылись не только дневному свету, но самому Свету мира, ибо в нем засиял «Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир».
Итак, человек, слепой от рождения, вдруг прозрел и произошло это очень просто. Однако, «видеть» - отнюдь не так просто, как можно обнаружить при чтении второй части этого евангельского текста: в самом деле, помимо исцеленного, никто из окружавших его не был способен увидеть действительности своими собственными глазами. Все дальнейшие события, приведенные в этом повествовании, представляются нам как ряд недоразумений и самых настоящих заблуждений: никто из этих, якобы, «зрячих» не в силах уловить того, что совершенно очевидно; все они ослеплены и неспособны понять. Так, слепорожденному, как человеку восстановленному, предстоит сражаться одному со всеми, совершать свои первые шаги в мире, который парадоксальным образом страшно похож на тот, из которого он только что вышел: это мир тьмы, где всё однообразно и неясно. И вот, прозревший человек невольно разоблачает зло, от которого страдают все окружающие его, - то зло, которое внезапно открылось ему самому.
Итак, тьма, со всеми ее различными оттенками, проявляется уже с первых слов, произнесенных учениками Иисуса, спросивших Его: «Равви! Кто согрешил, он или родители его, что родился слепым?». Здесь до чуда еще далеко, но мы можем уже обнаружить один из видов слепоты, заключающийся в неосмысленном присвоении окружающей культуры. Ученики Иисуса считали, что слепой был поражен за грех, т.е. они видели то, чего на самом деле не было. Соседи и знакомые исцеленного ослеплены легкомысленными толками; они тщетно прибегают к поверхностным сравнениям в подтверждение бесплодных мнений; они поглощены в смутные представления прошлого, в то время как перед их глазами распахивается светлое настоящее и еще более лучезарное будущее. Они говорят: «не тот ли это, который сидел и просил милостыни?»… Итак, человек возродился на их глазах, но никто из них не придал этому значения!
Родители же слепорожденного ослеплены от страха: они боятся суждения других; они обессилены перед миром, принуждающим их думать и веровать так, как угодно ему, указывающим им то, что можно и чего неуместно говорить, в любых обстоятельствах. Прослушаем слова евангелиста Иоанна: «Тогда иудеи не поверили, что он был слеп и прозрел, доколе не призвали родителей сего прозревшего. И спросили их: это ли сын ваш, о котором вы говорите, что родился слепым? Как же он теперь видит? Родители его сказали им в ответ: мы знаем, что это сын наш и что он родился слепым, а как теперь видит, не знаем, или кто отверз ему очи, мы не знаем. Сам в совершенных летах; самого спросите; пусть сам о себе скажет. Так отвечали родители его, потому что боялись иудеев, ибо иудеи сговорились уже, чтобы, кто признает Его за Христа, того отлучать от синагоги». Итак, для родителей важно было не столько, что их сын возродился, сколько соблюдение приличий и установленных правил. Фарисеи же заняты только самими собою и своей главенствующей ролью в плане религиозном: гордость, самомнение, претензия на монополию в этой сфере обедняет тех, кто стремится утолить свою жажду у источника любви Божией. Одним словом, фарисеи претендуют на право судить всех и вся. В то время, как прозревший возрождается к новой жизни, тьма сгущается и замыкается в самой себе, отвергая Того, Кого просветил сам Свет. Иудеи сказали: «Мы знаем, что Человек Тот (Иисус) грешник… Мы знаем, что с Моисеем говорил Бог; Сего же не знаем, откуда Он»… Исцеленный же ответил им: «это и удивительно, что вы не знаете, откуда Он, а Он отверз мне очи. Но мы знаем, что грешников Бог не слушает; но кто чтит Бога и творит волю Его, того слушает. От века не слыхано, что кто отверз очи слепорожденному. Если Он не был от Бога, не мог бы творить ничего. Сказали ему в ответ: в грехах ты весь родился и ты ли нас учишь? И выгнали его вон».
Итак, прозревшего слепого изгнали. Впрочем, чего иного мог ожидать этот человек, ставший совершенно чужым в своем отечестве и в своей родной среде? И как раз в этом своем одиночестве он и обретает свободу: в конце своего одинокого пути ему вдруг открывается сам Источник его исцеления. Солнце скрылось для него только на время: далеко от тьмы непонимания, оно вновь освещает жизнь слепого, который узнаёт, каковы подлинные Путь и Истина и Жизнь. Иисус, найдя исцеленного, сказал ему: «ты веруешь ли в Сына Божия? Он отвечал и сказал: а кто Он, чтобы мне веровать в Него? Иисус сказал ему: и видел ты Его и Он говорит с тобою. Он же сказал: верую, Господи! И поклонился Ему. И сказал Иисус: на суд пришел Я в мир сей, чтобы невидящие видели, а видящие стали слепы». Воистину, единственный настоящий грех это не тот, который мучает нас, причиняя нам физические страдания. Единственный настоящий грех заключается в непринятии Света. Всякая тьма может быть рассеянной, кроме той, которая не признаёт саму себя. Каждый христианин может быть просвещен светом истины, кроме того, кто считает, что он уже ходит в свете.
В этом смысле, положение, в каком находятся подлинно слепые, весьма трагично. Они зашли в тупик, потому что думают, что способны найти любой выход. В конечном итоге, можно сказать, что существуют только две категории людей: слепые, принимающие свет Христов и слепые, мнящие себя зрячими. Сегодняшняя евангельская страница воистину служит нам зеркалом, побуждающим нас определить, к какой категории мы действительно принадлежим. От нас не требуется сверхчеловеческих усилий, но требуется лишь признание того, что еще затемняет наше зрение и не позволяет нам открыться свету Слова Божия.