"Незаменимый дар любви": размышления о молитве

Святой Августин говорил: христиане не могут использовать Псалмы в молитве так, как это делали бы попугаи: «Попугаи и сойки иногда приучены человеком издавать звуки, которых сами не понимают. Но у человека есть уникальная привилегия: разум. Итак, мы должны наслаждаться Псалмами, которые поем, так песнь становится молитвой, и молитва наша может быть услышана».
В молитву наше сердце полностью вовлечено лишь в том случае, когда мы ею наслаждаемся. А наслаждаться молитвой можно только тогда, когда мы ее понимаем.
К сожалению, существует парадоксальное невежество по отношению к Псалмам. Известный исследователь Псалмов Андре Шураки пишет: «Мы рождаемся с Псалмами в крови». Псалмы отражают мировоззрение, предварившее нас почти на три тысячелетия! Они выросли на религиозных корнях, положивших начало нашей христианской вере, и все же они так далеки от нас! Псалмы облечены в сложную литературную форму. Присущие им выражения, понятия, сравнения, лексикон бесконечно далеки от нашего способа мышления. Все эти трудности, связанные с пониманием и использованием Псалмов, немаловажны. Их можно либо решать, либо игнорировать. При надлежащем к ним подходе Псалмы становятся молитвой, которой мы можем наслаждаться и которую мы можем соделать нашей пищей. В противном случае Псалмы не будут молитвой.
По непреложной традиции Церкви, Псалтырь – это не просто сборник молитв. Традиция называет их богодухновенным пением. Возможно, это и есть единственное объяснение их неиссякаемой жизненности. Они – не человеческая поэзия, и поэтому их нельзя ничем заменить. Человеческая поэзия и богодухновенная поэзия коренным образом отличаются друг от друга – подобно тому, как нарисованный огонь не похож на настоящий. Между Словом Божиим и словом человеческим такая же разница, как между днем и ночью.
Кроме того, Псалмы являются песнями общинными. Только в лоне общины они находят, по словам Дриджверса, «полноту смысла, а также полнозвучность». Чтобы осознать важность этого замечания, достаточно представить себе: если мы возьмем альпийский хорал и не пропоем, а прочтем его или прошепчем, -- не будет ли это его полным искажением?
Псалмы – это песни народа в молитве: не принимая во внимание этот аспект, мы полностью исказим их. Далее: Псалмы – это песни Откровения, краткое изложение всей истории спасения. Именно это, возможно, побудило составителей Псалтыри разделить ее на пять книг, подобно Пятикнижию. Они несут в себе откровение, предназначенное для передачи – послание универсального откровения, а также послание личное.
Бог обращается ко всем и каждому. Приступая к чтению Псалма, мы должны черпать из двух источников: послания универсального и личного послания, обращенного только ко мне. И первое, и второе послание требуют углубления и изучения, поскольку Псалом должен непременно восприниматься в своем изначальном смысле, а не в том смысле, который удобен для меня, приблизительном или ошибочном.
Однако, Псалтырь можно понять только в свете Иисуса Христа. Ориген уже в свою эпоху предупреждал: «До Иисуса Христа Ветхий Завет был водой, теперь же он стал вином». Полный, глубочайший смысл Псалма постигается только в свете тайны Христовой, и этот свет станет полным только в конце времен. Полный смысл Писаний невозможно постичь вне Христа, он постижим только в полноте времен. Псалмы, не ориентированные на Христа, -- это лишь обрубки, лишенные глубокого смысла. Только Христос наделяет смыслом и полнотой историю спасения. Псалмы без Христа становятся религиозным нонсенсом и нонсенсом историческим.
Нельзя забывать о том, что Псалмы – это поэзия. То есть, они отражают состояние души, которые поэт хочет сообщить слушателю при помощи формулировок. Поэтому язык Псалма всегда вторичен – он является лишь формой, состоит из оттенков, и послание его заключается не столько в словах, сколько в чувствах, которые этими словами удается передать. Ввиду этого Псалом постоянно нуждается в жизненном пространстве для самовыражения: спешка убивает его, поверхностность умерщвляет. Чувства по отношению к Богу рождаются только в атмосфере безмолвия и любви – тогда Псалом расцветает, становится выразительным.
Уточним: Псалмы – это поэзия семитская. Семитский менталитет не похож на западный: он не вырабатывает концепций, но созерцает; семитский поэт – это живописец, который разворачивает на полотне Псалма душевные эмоции, чтобы передать их другим. Он не изображает увиденное, но усиливает краски. Его поэзия – постоянно расширяющееся круглое окно. Он все время проводит параллели, прибегая к своего рода ретушированию. Поэтому после пения Псалма неизбежна спонтанная молитва – она также ретуширует. Если же вокруг Псалма разворачивается общинное толкование, то живописное полотно чувств оживает в нам самих. Семитская поэзия опирается на строфу и ритм. Строфа полагает пределы мысли и может быть воспроизведена в переводе. С ритмом же это невозможно сделать. Ритм – это элемент, сопровождающий эмоции и придающий им энергии.
Еврейская поэзия поется, а не декламируется. Это пение почти всегда сопровождается танцем. Соответствие ритма Псалма ритму танца подчеркивается хлопанием в ладоши или притопами ступни. Еврейская поэзия является коллективным, общинным выражением. В исполнении Псалмов принимает участие вся община. Даже если мы поем Псалом в одиночестве, эхо общины должно нас поддерживать: ведь Псалмами молятся с другими и для других. Они являются мощным воспитателем общинного духа, духа принадлежности к Церкви.
Молясь Псалмами, мы прежде всего должны осознавать: Псалмы – это не пища, готовая к употреблению в качестве молитвы, но пища, которую еще нужно приготовить, или же семя для молитвы, которое невозможно взрастить, если мы не понимаем и неправильно используем Псалмы. В этом случае они не только будут бессмысленны, но будут как бы подножкой, препятствием в молитве. Важно понять, что Псалмам необходима добрая почва, добрый хворост, который зажжется от одной искры и взовьется молитвенное пламя.
Попытаемся дать ответ на вопрос, который может естественным образом возникнуть при молитве Псалмами: зачем нужна богодухновенная молитва? Разве человек сам по себе не может молиться? Зачем сегодня заключать молитву в рамки формул, отражающих менталитет, столь далекий от нас?
Есть большая разница между молитвой богодухновенной (как Псалмы) и личной молитвой – хотя бы потому, что богодухновенная молитва дана самим Богом, а спонтанная исходит от человека. Представим себе: безработный предстает перед работодателем и рассказывает ему, как он нуждается в рабочем месте. И совсем другое дело, если он достанет письмо-рекомендацию общего друга: результат будет совсем другим. Это, конечно, не очень удачное сравнение, но при помощи него мы лишь подчеркнули, что использование в молитве Слова самого Бога – это совсем не то же самое, что бедные слова человека. Между ними есть значительная разница.
Любопытно, что Апостолы чувствовали потребность в том, чтобы Иисус научил их молиться, чтобы Он дал им молитву. Иисус дает им «Отче наш», а ведь Он мог спокойно ответить: «молитесь спонтанно, как вам придет в голову». Он же предпочел дать формулу молитвы, передать им в руки «богодухновенную молитву». Сам Иисус, проводивший ночи в личной молитве, в присутствии Отца, приспосабливается к еврейской синагогальной и храмовой молитвенной традиции, а именно, молитве Псалмами. Иисус умирает со словами Псалма на устах.
Еврейская и христианская традиция на протяжении столетий прибегала к богодухновенной молитве, в то же время поощряя и личную молитву. За такой массовой традицией, не прервавшейся в течение 3 тысячелетий, несомненно, стоит делание Святого Духа.
Но следует также заметить, что мы, христиане, должны молиться Псалмами по-христиански, а именно, молиться во Христе.
Бонхоффер писал: «Великая благодать в том, что Бог говорит нам, как нам говорить с Ним и как войти в контакт с Ним, и мы можем это сделать, молясь во имя Иисуса Христа: Псалмы даны нам для того, чтобы мы научились молиться ими во имя Иисуса Христа». И замечает далее: «Св. Иероним рассказывает, что в его эпоху можно было услышать пение Псалмов в полях и в мастерской ремесленника... Псалтырь наполняла всю жизнь молодого христианства. Но еще важнее то, что Иисус умер на Кресте со словами Псалма на устах. Потеряв Псалтырь, христианская община потеряла бы несравненное богатство, а вновь найдя ее, она может обрести неожиданные силы».