Lectio divina: Священное Писание и встреча с Богом живым

Предлагаем вашему вниманию размышления о Божественном чтении --Lectio divina -- отца Энцо Бьянки, приора Общины Бозе, прозвучавшие во время говения духовенства итальянских епархий.
Lectio divina – это чтение Библии, призванное стать слушанием Слова Божьего, встречей с Господом, который обращается к нам с библейской страницы. А это означает, что прежде всего нужно определить, в каких отношениях находятся Библия и Слово Божье.
Писание не совпадает со Словом Божиим. Сама Библия свидетельствует, что Слово Божье – это действительность, превосходящая Писание, выходящая за его пределы. Слово – это реальность живая, деятельная и действенная; всемогущая. Бог глаголет, а Его Слово творит, полагает начало истории и руководит ею (еврейский термин davar в 1 главе Книги Бытия переводится как «слово» и как «история»). Слово Божье, согласно Новому Завету, -- это сам Сын Божий («Бог говорил в Сыне»). Он – окончательное слово Бога к человеку, слово, предназначенное для слушания. Таким образом, Писание не является непосредственно Словом Божиим.
В каких же отношениях тогда находятся Библия и Слово Божье? Одна фраза из соборного документа Dei Verbum так определяет эти отношения: «Священное Писание содержит Слово Божье и, будучи боговдохновенным, оно воистину представляет собою Слово Божие». Интересно заметить, что в предварительной версии Dei Verbum, textus prior, эта фраза звучала иначе: «Священное Писание не только содержит Слово Божье, но воистину представляет собою Слово Божье». Редакция текста свидетельствует о заботе Отцов Собора о том, чтобы избежать отождествления Библии со Словом Божьим. Слово Божье содержится в Писании , его следует искать именно в нем посредством истолкования Духа (Писание боговдохновенно).
«Христианская вера – это не «религия книги». Христианство – это религия Слова Божия, не написанного и немого слова, но Глагола воплощенного и живого» (ККК). Как утверждал Анри Де Любак, христианство – это «не религия Библии, но религия Иисуса Христа». Христианское Писание включает в себя и Писания Израиля, Ветхий Завет, однако, вбирают их в себя, вновь прочитывая и истолковывая в отношении к мессианской полноте, выраженной Иисусом Мессией, так что ветхозаветные книги в составе христианского канона следует воспринимать в решающем свете пасхальных событий и личности Иисуса Христа. Кроме того, Иисус сам ничего не написал, и даже Евангелия, позволяющие узнать о Нем, -- это «свидетельства об Иисусе», записанные евангелистами, которые обращались к конкретным христианским общинам во второй половине 1 столетия от Р.Х. Таким образом, эти тексты требуют герменевтики для того, чтобы быть красноречивыми сегодня. В христианстве Священная книга, то есть, Библия, находится как бы в подчиненном положении по отношению к живой личности Иисуса Христа. И это в христианской традиции выражается особенным образом в утверждении, что сам Христос – это святая книга. Так, Уго ди Сан Витторе пишет: «Все божественное Писание – это одна-единственная книга, и эта книга – Христос, потому что все Писание говорит о Христе и находит во Христе свое исполнение» (Ноев Ковчег).
Конечно, феноменология религии причисляет Библию к «священным книгам», то есть, книгам, которые определены и упорядочены Каноном, литургическим употреблением, обрядовыми формами почитания самой Книги, толкованиями и комментариями, непрерывными на протяжении истории. Однако, христианская Библия не обладает элементом исключительности, поскольку включает в себя и еврейские Писания; она также лишена характера регламентации социальной и политической жизни группы. Этот аспект наиболее отчетливо проявляется в т.н. «религиях закона» (Иудаизм, Ислам). В христианстве же Книга – это дело рук человека, относящееся к конкретной исторической эпохе и помещенное в определенный географический контекст. Библейские авторы действовали «ut veri auctoris» (Dei Verbum), отражая культурную обусловленность своей эпохи, так что буква текста, в силу этого человеческого вмешательства, не входит в сферу священного и нуждается в интерпретации. «Буква убивает, а Дух животворит» (2 Кор 3,6): этот принцип Апостола Павла является основоположным для библейского толкования. Поэтому христианство – это «религия толкования» (Кристоф Теобальд), не столько религия книги, сколько религия слушания. Разумеется, речь идет о слушании и церковном толковании в Духе Святом, поскольку только Дух, вдохновивший Писания, может воскресить страницу, написанную много столетий назад, соделав ее живым Словом сегодня. А для того, чтобы понять Писание, нужно достичь его собственного динамизма, динамизма Духа Святого. «Священное Писание надлежит читать и толковать с помощью того же Духа, под воздействием Которого оно было написано» (DV 12).
Библия, таким образом, свята, то есть, участвует в инакости и святости самого Бога, эта книга также «особая», «отделенная от других» для общины, узнающей в ней собственное призвание, смысл Божественной ассамблеи (ecclesIa tou teOu), смысл собственного бытия. С богословской точки зрения, Библия имеет теандрический – божественно-человеческий – характер: как собрание книг, совокупность текстов, различающихся по языку, жанру, дате написания и авторству, она является человеческим словом; как единая книга, она «имеет автором самого Бога» (DV 11). А Святой Дух формулирует единую волю и слово Бога во множественности книг и человеческих выражений. Lectio divina – Божественное чтение – призвана осуществлять эту духовную герменевтику Писания, но это означает, что только посредством введения, приобщения к чтению Библии в Духе можно вернуться к осознанию центральной роли Слова Божьего в лоне Церкви, что иначе бы было лишь пустым девизом.
Христианская традиция часто проводит параллель между Словом (Логос), ставшим плотью, и тем фактом, что это же Слово стало книгой. Этот параллелизм отражен в конституции «Dei Verbum», параграфе 13, развивающем библейскую и святоотеческую тему божественного снисхождения – нисхождения Бога к человеку, что нашло прекрасную формулировку в словах блаженного Августина:
«Помните: во всех Писаниях изливается то же самое Слово Божье, тот же Глагол звучит из уст всех священных писателей, Он, изначально будучи у Бога, не нуждается в слоге, ибо не подчинен времени. И не надо удивляться, что по снисхождению к нашей немощи Он рассеял наши человеческие звуки, ибо Он нисходит до принятия недугов нашего тела». Неудивительно, что Писание называется в христианской традиции Corpus Christi. Как говорил святой Амвросий, «Тело Сына – это переданное нам Писание». И еще: «Под Телом Христовым понимается также Божественное Писание».
Делание Духа, наряду с человеческой природой Христа, Евхаристией и Церковью, -- это видимые знаки, посредством которых Глагол сообщает Себя людям. Чтобы понять Писание, нужно достичь его динамизма, динамизма Духа, как мы уже говорили. Только духовное прочтение Писания позволяет увидеть в словах Слово, к которому они отсылают. Только духовное понимание человеческой природы Иисуса, Евхаристии и Церкви позволяет увидеть в учителе-иудее, в хлебе и вине, в социологической группе ту действительность, знаком которой они являются. Трудность заключается не в самих этих знаках, являющихся таковыми в силу пребывающего в них Духа, но в природной слепоте, от которой избавляешься только принятием оживляющего их Духа. И точно так же, как воплощение, и Писание, способное сообщать Господа приближающимся к Нему с верой и под водительством Духа Святого, направлено на встречу и общение с человеком.
Связь с воплощением наводит на мысль и о такой же тесной связи между Словом и Евхаристией. Эта связь подчеркивается во многих пассажах 2 Ват. Собора: «Литургия слова и литургия Евхаристии так тесно связаны между собой, что составляют единый акт богопочитания» (SC 56).
Наиболее четкое библейское основание этой неразрывной связи находим в тексте Ев. от Иоанна, глава 6, где Христос провозглашает Себя «хлебом жизни» -- в двойном смысле Логоса, Слова Божьего, являющего Отца, и в смысле евхаристической пищи и пития. Из этого утверждения (вместе со словами о Слове как пище и питие, о голоде и жажде Слова Божьего, о пророке или человеке Божьем, который «ест» свиток Писаний) родилась святоотеческая традиция двух трапез: трапеза Слова и трапеза евхаристического хлеба и вина. Прославление Слова в Евхаристии – это главный момент глобального литургического движения, в котором верующий может встретить питавшего народ Христа, возвещая слово и разделяя трапезу.
Таким образом, и Слово, содержащееся в Писании, способно ввести нас в общение с Богом, оно наделено действенной силой Завета, и до тех пор пока Слово не будет восприниматься в этом измерении, оно останется лишь словом о Боге, но не станет словом Бога. Писание обладает таинственным смыслом. В сердце Церкви Писание следует понимать как таинство Слова Божьего. Как в Слове Божьем, так и в Евхаристии пребывает один и тот же Христос. И это присутствие верующий ощущает благодаря вере и воздействию Святого Духа.