Размышления о св.Августине трех писателей-католиков
Ватиканская газета «Оссерваторе Романо» /21.04/ поместила любопытные размышления
трех выдающихся католических мыслителей о бл. Августине, размышления, которые лишний
раз свидетельствуют о непреходящей актуальности этого Святого и в наше время.
Сочинением De civitate Dei – О граде Божием – бл. Августина, (22 книги,
написанные в период между 413-м и 426-м годами, с его описаниями града зла, - тех,
кто любят самих себя больше Бога, и града добра, - тех, кто любят Бога больше самих
себя), начинается христианская философия истории, или, точнее, богословие истории,
поскольку события истории рассматриваются только в перспективе последнего предназначения
жизни. Было бы тяжелейшей ошибкой отождествлять эти два града с Государством и Церковью,
рассматривая один как некий Вавилон, царство Сатаны, а другой – как Иерусалим,
царство Божие, так как гражданское общество – благо и Церковь, будет реально реализована
только в граде небесном, тогда как в истории благо и зло перемешаны, как гласит евангельская
притча о добром семени и плевелах, и только в конце мира, на Страшном Суде два града
будут четко разделены. Заслуга св. Августина в том, что он указал на последнюю
цель человеческого предназначения – суд Божий, в том, что он утверждал: история не
может быть трибуналом, судилищем истории, как то полагают в духе историзма философы
гегельянской или марксистской выделки, от Кроче до Дьюи. Но, читая внимательно св.
Августина, необходимо различать третий град – град человека, как указали, разными
и взаимодополняющими путями, историк М. Марру, философ Ж. Маритен и богослов Ш. Журнэ,
отправлявшиеся от принципа амбивалентности истории, которая, вследствие свободы человека
и его греховности , развивается одновременно в добре и зле. Существует замечательное
согласие между тремя названными мыслителями. Марру опубликовал статью, «Амбивалентность
истории у св. Августина» (Монреаль, 1950) и писал из Канады Журнэ: «Вот уже давно
мне хотелось написать Вам, чтобы поблагодарить за то, сколь много я извлек из Вашего
анализа, столь плодотворного и важного, идей Маритена. Я нашел наилучшее применение
ему в своем докладе о сходном сюжете, который намереваюсь послать Вам как можно раньше»
(26 октября 1950). Маритен в одном примечании своей «Религии и культуры» (1930),
озаглавленном “Theatrum mundi”, замечает, что в этом мире действуют «маски». Имеются
«благопристойные» лица, которые по видимости играют положительные роли, но причиняют
зло, и лица, которые внешне играют роли отрицательные, но творят добро. Богослов Журнэ,
в главе «Три града» четвертого тома своего трактата «Церковь воплощенного Слова»,
говоря о двух градах св. Августина, уточняет, что эти города трансцендентны
по отношению к истории, но сосуществуют в сердце человека, в силу чего, на
социологическом уровне, необходимо говорить о третьем граде - том, который реализуется
в социальных структурах, посредством коих человек организует свою общественную жизнь,
в которых Церковь присутствует как христианский мир в данное время и в данном
месте, но этот «католический мир» не есть Церковь. Церковь, как таковая, будучи градом
Божиим, находится в истории, но она не принадлежит истории, и не следует
смешивать Личность Церкви, единую и универсальную, с ее персоналом, церковным и мирским,
который действует в многообразии обществ, различных по признакам расы, языка, культуры,
общественной организации, чередующимся в истории. Вот что писал Журнэ: «Св.
Августин опирается на Св. Писание, чтобы придать имени града нужный ему смысл.
Два града, о которых он говорит, трансцендентны в отношении многообразия народов,
обычаев, языков. Они определяются в функции конечных целей: любовь к Богу или отвержение
Его. Так что, когда мы мистически именуем города, несомненно, делаем это, ссылаясь
на Писание, но и еще глубже – мы веруем, в силу конечных целей, раскрытых в Писании.
Совершенно ясно, что два мистические града никак не заслуживают названия городов.
Град Божий преображает человеческое понимание города, град зла его разлагает».
Журнэ уточняет, в отношении к манихейской философии, которая состанциализирует зло,
что, напротив, существует некое не-бытие: «Августиново понятие двух градов – антипод
гностическим и манихейским концепциям, которые противопоставляют между собой свет
и мрак, дух и материю, благо и зло, как два творения, антагонисты Бога доброго и Бога
злого». Помимо того, он напоминает: «Также и для св. Августина град зла не поглощает
в самом себе тотальность вещей земных и временных. Существуют вещи порядка природы
и культуры, которые, не будучи сами по себе спасительными (т. е. предназначенными
непосредственно для спасения души), суть все же благие и желаемые». Журнэ заканчивает
следующим образом: «Таким образом между двумя градами, которые разделяют людей в отношении
к вечности, градом Божиим и градом дьявола, есть место для tertium quid, чего-то
третьего, которое появляется постоянно в существовании Града Божьего, которое не является
предметом непосредственной озабоченности св. Августина, чему он не дает точного имени
и которое мы можем именовать в надлежащем смысле градом человека». Таким образом, в Патристике имеется дальний зародыш, намеченный, но не углубленный,
такого размышления, - как фактически признает Марру, выдающийся исследователь св.
Августина, в статье “Civitas Dei, civitas terrena: num tertium quid?“ (Берлин,
1957). В связи с этим – замечает автор статьи в ватиканской газете – я обнаружил в
их корреспонденции письмо Маритена к Журнэ: «Читая статью Марру, я пришел к тому,
что в глубине имеется согласие с нами, также и по третьему термину, но сколь же историческими
и эрудированными должны быть те резервы, которые специалисты ожидают друг от друга»
(12 апреля 1957). С другой стороны, Марру, в примечании к статье о амбивалентности
истории 1950-го года, писал: «В общем считаю необходимым подчеркнуть значительное
совпадение между доктриной, анализируемой здесь в свете св. Августина, и той, которую
Маритен в своих трудах сформулировал о богословии и христианской философии истории».
И когда он получил от Маритена его том «Для философии истории», он написал
ему: «С радостью и признательностью получил Вашу книгу. Я очень благодарю Вас, так
как ожидал эту публикацию с огромным нетерпением, говорил о ней с Журнэ при моих посещениях
Парижа и выразил ему мою признательность за две главы в “Nova e Vetera”. Я буду стремиться
вдохновляться Вашей мыслью, неизменно столь решительной и выражаемой с точностью»
(18 ноября 1957). Эти размышления, которые обосновывают различие между Церковью
и христианским миром, продолжают оставаться актуальными, так как христиане,
занятые во временной действительности, не представляют Церковь, и потому что нельзя
говорить о конце христианского мира, поскольку – пока будет существовать хотя бы один
христианин, действующий в этом мире, где он всегда должен поступать согласно своей
вере, - всегда будет существовать и христианский мир, пусть даже в меньшинстве. Надобно
не смешивать, и не разделять, град человека от града Божьего. Журнэ уточняет, со свойственной
ему остротой выражений, находя точные философские термины: «Когда говорят о христианском
граде, о христианской культуре, христианской цивилизации, во всех этих выражениях
слово христианский – качественное прилагательное; в выражении христианская
Церковь, напротив, слово христианская – это имя существительное». Жак Маритен
в своей «Религии икультуре» написал, что христианство не есть греческое
или латинское, не правое или левое; это есть творение Бога в истории поверх культуры
и политики, при том, что оно вдохновляет и культуру, и политику.