2007-04-24 14:26:43

Размышления о св.Августине трех писателей-католиков


Ватиканская газета «Оссерваторе Романо» /21.04/ поместила любопытные размышления трех выдающихся католических мыслителей о бл. Августине, размышления, которые лишний раз свидетельствуют о непреходящей актуальности этого Святого и в наше время.
Сочинением De civitate Dei – О граде Божием – бл. Августина, (22 книги, написанные в период между 413-м и 426-м годами, с его описаниями града зла, - тех, кто любят самих себя больше Бога, и града добра, - тех, кто любят Бога больше самих себя), начинается христианская философия истории, или, точнее, богословие истории, поскольку события истории рассматриваются только в перспективе последнего предназначения жизни. Было бы тяжелейшей ошибкой отождествлять эти два града с Государством и Церковью, рассматривая один как некий Вавилон, царство Сатаны, а другой – как Иерусалим, царство Божие, так как гражданское общество – благо и Церковь, будет реально реализована только в граде небесном, тогда как в истории благо и зло перемешаны, как гласит евангельская притча о добром семени и плевелах, и только в конце мира, на Страшном Суде два града будут четко разделены.
Заслуга св. Августина в том, что он указал на последнюю цель человеческого предназначения – суд Божий, в том, что он утверждал: история не может быть трибуналом, судилищем истории, как то полагают в духе историзма философы гегельянской или марксистской выделки, от Кроче до Дьюи. Но, читая внимательно св. Августина, необходимо различать третий град – град человека, как указали, разными и взаимодополняющими путями, историк М. Марру, философ Ж. Маритен и богослов Ш. Журнэ, отправлявшиеся от принципа амбивалентности истории, которая, вследствие свободы человека и его греховности , развивается одновременно в добре и зле. Существует замечательное согласие между тремя названными мыслителями. Марру опубликовал статью, «Амбивалентность истории у св. Августина» (Монреаль, 1950) и писал из Канады Журнэ: «Вот уже давно мне хотелось написать Вам, чтобы поблагодарить за то, сколь много я извлек из Вашего анализа, столь плодотворного и важного, идей Маритена. Я нашел наилучшее применение ему в своем докладе о сходном сюжете, который намереваюсь послать Вам как можно раньше» (26 октября 1950). Маритен в одном примечании своей «Религии и культуры» (1930), озаглавленном “Theatrum mundi”, замечает, что в этом мире действуют «маски». Имеются «благопристойные» лица, которые по видимости играют положительные роли, но причиняют зло, и лица, которые внешне играют роли отрицательные, но творят добро. Богослов Журнэ, в главе «Три града» четвертого тома своего трактата «Церковь воплощенного Слова», говоря о двух градах св. Августина, уточняет, что эти города трансцендентны по отношению к истории, но сосуществуют в сердце человека, в силу чего, на социологическом уровне, необходимо говорить о третьем граде - том, который реализуется в социальных структурах, посредством коих человек организует свою общественную жизнь, в которых Церковь присутствует как христианский мир в данное время и в данном месте, но этот «католический мир» не есть Церковь. Церковь, как таковая, будучи градом Божиим, находится в истории, но она не принадлежит истории, и не следует смешивать Личность Церкви, единую и универсальную, с ее персоналом, церковным и мирским, который действует в многообразии обществ, различных по признакам расы, языка, культуры, общественной организации, чередующимся в истории.
Вот что писал Журнэ: «Св. Августин опирается на Св. Писание, чтобы придать имени града нужный ему смысл. Два града, о которых он говорит, трансцендентны в отношении многообразия народов, обычаев, языков. Они определяются в функции конечных целей: любовь к Богу или отвержение Его. Так что, когда мы мистически именуем города, несомненно, делаем это, ссылаясь на Писание, но и еще глубже – мы веруем, в силу конечных целей, раскрытых в Писании. Совершенно ясно, что два мистические града никак не заслуживают названия городов. Град Божий преображает человеческое понимание города, град зла его разлагает». Журнэ уточняет, в отношении к манихейской философии, которая состанциализирует зло, что, напротив, существует некое не-бытие: «Августиново понятие двух градов – антипод гностическим и манихейским концепциям, которые противопоставляют между собой свет и мрак, дух и материю, благо и зло, как два творения, антагонисты Бога доброго и Бога злого». Помимо того, он напоминает: «Также и для св. Августина град зла не поглощает в самом себе тотальность вещей земных и временных. Существуют вещи порядка природы и культуры, которые, не будучи сами по себе спасительными (т. е. предназначенными непосредственно для спасения души), суть все же благие и желаемые». Журнэ заканчивает следующим образом: «Таким образом между двумя градами, которые разделяют людей в отношении к вечности, градом Божиим и градом дьявола, есть место для tertium quid, чего-то третьего, которое появляется постоянно в существовании Града Божьего, которое не является предметом непосредственной озабоченности св. Августина, чему он не дает точного имени и которое мы можем именовать в надлежащем смысле градом человека».
Таким образом, в Патристике имеется дальний зародыш, намеченный, но не углубленный, такого размышления, - как фактически признает Марру, выдающийся исследователь св. Августина, в статье “Civitas Dei, civitas terrena: num tertium quid?“ (Берлин, 1957). В связи с этим – замечает автор статьи в ватиканской газете – я обнаружил в их корреспонденции письмо Маритена к Журнэ: «Читая статью Марру, я пришел к тому, что в глубине имеется согласие с нами, также и по третьему термину, но сколь же историческими и эрудированными должны быть те резервы, которые специалисты ожидают друг от друга» (12 апреля 1957). С другой стороны, Марру, в примечании к статье о амбивалентности истории 1950-го года, писал: «В общем считаю необходимым подчеркнуть значительное совпадение между доктриной, анализируемой здесь в свете св. Августина, и той, которую Маритен в своих трудах сформулировал о богословии и христианской философии истории». И когда он получил от Маритена его том «Для философии истории», он написал ему: «С радостью и признательностью получил Вашу книгу. Я очень благодарю Вас, так как ожидал эту публикацию с огромным нетерпением, говорил о ней с Журнэ при моих посещениях Парижа и выразил ему мою признательность за две главы в “Nova e Vetera”. Я буду стремиться вдохновляться Вашей мыслью, неизменно столь решительной и выражаемой с точностью» (18 ноября 1957).
Эти размышления, которые обосновывают различие между Церковью и христианским миром, продолжают оставаться актуальными, так как христиане, занятые во временной действительности, не представляют Церковь, и потому что нельзя говорить о конце христианского мира, поскольку – пока будет существовать хотя бы один христианин, действующий в этом мире, где он всегда должен поступать согласно своей вере, - всегда будет существовать и христианский мир, пусть даже в меньшинстве. Надобно не смешивать, и не разделять, град человека от града Божьего. Журнэ уточняет, со свойственной ему остротой выражений, находя точные философские термины: «Когда говорят о христианском граде, о христианской культуре, христианской цивилизации, во всех этих выражениях слово христианский – качественное прилагательное; в выражении христианская Церковь, напротив, слово христианская – это имя существительное». Жак Маритен в своей «Религии и культуре» написал, что христианство не есть греческое или латинское, не правое или левое; это есть творение Бога в истории поверх культуры и политики, при том, что оно вдохновляет и культуру, и политику.



 
 
  
 
 







All the contents on this site are copyrighted ©.