Поборники веры: святой Франциск Ассизский

В сегодняшней беседе из цикла «Поборники веры» из главы, посвященной великим реформаторам Церкви, мы уделим внимание Святому итальянской земли и ее небесному Покровителю – Франциску Ассизскому. Его слава настолько велика и о нем так много и подробно писали, что нам кажется невозможным здесь даже в вкратце изложить всё сказанное о нем, поэтому мы ограничимся всего лишь некоторыми, основными аспектами его личности.
В простодушной прозе XIV века повествуется о том, как в 1224 году, Франциск, по Божественному вдохновению, отправился вместе с братом Львом из Сполето в Романию. Когда он проходил мимо замка Монтефельтро, где справлялся праздник в честь одного из местных господ, святой Франциск, узнав, что в торжестве принимали участие многие знатные гости из различных стран, сказал брату Льву: «Пойдем и мы на этот праздник, ибо, с помощью Божией, произведем там духовные плоды». Эти слова выражают всю сущность этого Святого, преисполненного глубокой человечности, располагающей душу к принятию благодати, подобно доброй и плодотворной почве, но одновременно не лишенной контрастов. Во многих случаях казалось, будто он исполняет какую то роль: и в самом деле, он часто играл, но не для выставления напоказ своих добродетелей, а для того, чтобы его могли понять все встречные люди и те, которых он посещал в замках. Все эти люди, только что освободившиеся от феодального господства, были поглощены своими земными интересами, забывая о своей душе.
Среди такого суетного мира и всех его волнений, Франциск не укрылся в ските, а пребыл среди людей, решив быть «братом», т.е. спутником всех. Так, во времена свободного жития, он дал пример совершенной свободы; во времена благополучия он показал, как можно стать действительно богатыми и во времена наслаждения, он открыл людям, что такое истинное блаженство. И всё это он показал не на словах, а на деле, избегая назиданий, но поучая своим собственным примером. Его богатая фантазия превращала в живые образы даже самые отвлеченные понятия для того, чтобы все могли понять его, вплоть до таких практических людей, как торговцы. И в самом деле, никто из них не понял бы красноречивой проповеди, восхвалявшей бедность, тогда как все прекрасно понимали, что тот, кто сбрасывал с себя кожаный пояс с привязанной к нему мошной, воистину становился свободным! Мало кто из них возвратил бы свою одежду отцу, как это сделал Франциск на площади в Ассизи, дабы дать всем понять, что делая так, человек становится всецело зависящим от Бога. Только такой юродивый и «безумец» как он облекся бы в рубище крестьянина, дабы походить на самых смиренных или опоясался бы веревкой, показывая тем самым, что даже в самых обыденных вещах сокрыта таинственная красота.
«Кто такие слуги Божие – говорил он, - как не “шуты” Господни, облегчающие человеческие сердца и подвигающие их к духовной радости?». Сердца человеческие были отягчены всевозможными бременами и святой Франциск пытался освободить их, проповедуя Евангелие везде, где только приходилось: на улицах, на площадях, в замках, в резиденции епископа Ассизского, на горе Греччио, вплоть до того, что он сам стал воплощенным Евангелием в месте, называемом Ла Верна, где получил стигматы, уподобившие его Христу распятому. Чудо стигматов исключительным образом подтвердило необычайную проповедь этого человека, который преобразовал христианство с великой простотой Святого и дерзновением Апостола.
После того, как он провел свою жизнь, оплакивая Страсти Господа нашего Иисуса Христа, (самый подлинный образ святого Франциска находится в Греччио, где он изображен отирающим слезы платком,) – он произнес такую молитву в Ла Верне: «О, Господи, Иисусе! Молю Тебя : прежде чем я умру, ниспошли мне две милости: первая из них – дабы я при жизни почувствовал в душе и теле ту боль, какую Ты, Иисусе Сладчайший, испытал в час Твоих прегорьких Страстей. Вторая милость – дабы сердце мое испытало ту же любовь, какой Ты горел, когда переживал столь великие страдания за нас, грешников». Святой Франциск просил Господа, дабы Он сподобил его «почувствовать в душе» и «испытать сердцем» : но Господь изобрел для него новое внешнее знамение, т.е. стигматы, впервые даруемые тому, кто всеми силами пытался придать видимый образ Божественной благодати. Стигматы довели до сублимации и обожения его глубоких стремлений, особенно его любовь ко всем тварям Божиим, которых о сумел оценить в самой их основе, наслаждаясь ими так, как мало кто другой.
Согласно некоторым аскетическим течениям, женщина, например, считалась образом зла: святой Франциск, напротив, созерцал отражавшийся в колодце лик святой Клары, прекрасный и торжественный, подобно майской луне. Другие аскетические течения утверждали, что природа подвержена проклятию. Франциск же чувствовал братское дыхание в каждом дереве, цветке, реке и ветре. Когда он спустился с Ла Верны, неся на руках и ногах следы Страстей Христовых, он повлек за собою всё искупленное творение, отныне преображенное, чистое, драгоценное в силу своей полезности и красоты, славящей Бога и свидетельствующей о Всевышнем, к Которому она приводит всё.
Во имя этой любви святой Франциск пошел обезоруженный в воюющие города, прогоняя демонов раздора и вражды; он прибыл даже в Египет для разрешения опасного конфликта, возникшего между Востоком и Западом, яростно и во всеоружии противостоявших друг другу. Быть может, что это вызовет улыбку у того или иного историка, но нет сомнения в том, что жест святого Франциска был гораздо более логичным и христианским, чем войны тех времен. Он настолько верил в любовь, что надеялся на обращение самого Султана, стоявшего во главе турецкого войска. Султан быть может и действительно обратился, если верно то, что перед самой смертью он призвал к своему одру двух монахов францисканцев.
Любовь была, воистину, самой тайной и глубокой трагедией святого Франциска. Здесь нам кажется весьма уместным напомнить, насколько этот аспект актуален сегодня, когда именно в силу оскудения любви, природа становится врагом для человека, а мир кажется утопической мечтой. Глядя на святого Франциска нельзя не признать, что мы крайне противоположны ему: в его образе мы обнаруживаем, как в зеркале, всё то, что нам не достаёт, всё то, к чему тайно тяготеет наше сердце. Вот почему мир продолжает так любит этого Святого.
В заключение нашего размышления приводим известную молитву Франциска Ассизского, в которой яснее всего отражается любовь к Богу и к созданиям Божиим, какой пламенело сердце этого великого Святого:
«Приобщи меня, Господи, к воле Твоей,
и к любви Твоей, к миру Твоему!
Даруй мне заронить любовь в сердца злобствующих,
принести благость прощения ненавидящим,
примирить враждующих.
Даруй мне осветить истиной души заблуждающихся,
укрепить верою сомневающихся,
озарить светом Твоего разума пребывающих во тьме.
Даруй мне возродить надеждой отчаявшихся,
Одарить радостью скорбящих…
Соделай меня, Господи,
не ищущим утешения для себя,
но жаждущим дать его другим;
не вразумляющим в гордыне моей,
но вразумляемым в смирении духа;
не любимым, но любящим.
Об этих милостях молю Тебя, Боже,
ибо отдавая – мы получаем;
забывая о себе – находим себя;
прощая другим – сами обретаем прощение;
умирая – воскресаем к жизни вечной!».