Кардинал И.Ратцингер, Св.Бенедикт, корни Европы.

Ватикан . 1-го апреля сего года, за сутки до кончины Иоанна-Павла II, его будущий преемник находился в Субиако, в этой бенедиктинской "колыбели", отчасти повлиявшей на избрание имени нового Папы. Кардиналу Й. Ратцингеру была вручена здесь Премия св. Бенедикта за продвижение Семьи в Европе. В своей lectio magistralia лауреат Премии остановился на мотивах, которые привели к исключению, из текста Европейской Конституции, признания христианских корней – в связи с самовольным утверждением релятивистского мировоззрения. Основными моментами "лекции" будущего Папы были следующие.

В самом начале он подчеркнул, что споры вокруг определения Европы знаменуют великую ответственность для сегодняшнего человечества. Все главные беды современного мира – голод и терроризм, столкновение между культурами и неравномерност в распределении благ земли – суть плоды всё растущего "господства" человека над материей, которое за последнее столетие шло в ногу с усилением "его способностей разрушения". Перед лицом этого научно-технического роста, увы, "нравственная сила не возрастала вместе с развитием науки"; в этом нарушении равновесия "между техническими возможностями и нравственной энергией" и заключается "истинная, самая тяжкая опасность" для сегодняшнего мира.

Под знаком этого нарушенного равновесия перекрещиваются две преобладающие европейские культуры: христианство и просветительство, иллюминизм. Ныне в Европе и на Западе утвердился некий расплывчатый "морализм", который покоится на таких ключевых словах, как справедливость, мир, сохранение сотворенного; слова эти принадлежат скорее области социально-политической, нежели религиозной и духовной в полном смысле. К этому искажению, где на месте Бога оказываются "громкие слова", поддающиеся любому злоупотреблению, восходят те последствия, которые привели к непризнанию вклада Евангелия в становление Европы. Рационализм, развивавшийся в своих пределах в эпоху Просвещения, парадоксальным образом привел к тому, что континент, где христианство "обрело свою самую действенную форму", породил также и сильнейшие противоречия христианскому посланию. Просветительская культура – говорил тогдашний кардинал Ратцингер – в сущности определяется правами свободы. Но, став единственным неоспоримым отправным пунктом, эта "свобода" становится догмой – аналогичной тем догмам, которые стремится устранить релятивизм.

Далеко недостаточно то, что ст. 52 Европейской Конституции гарантирует равные права всем Церквам: это – область политического компромисса, но никак не историческое признание того, что христианство сделало для Европы. Никак не убеждает и утверждение, будто бы упоминание христианских корней может оскорбить кого-то. "Кто мог бы быть оскорблен?" – задается вопросом будущий Папа. Конечно же, не мусульмане, которые скорее ощущают опасность западного "секуляризма", отвергающего собственные корни; и никак не евреи, поскольку их корни, как и христианские "восходят к горе Сионской". Почитать "мёртвыми" корни прошлого, которые, между тем, исторически сформировали Европу, ведет к тому, что в новой идентичности континента, "определяемой исключительно просветительской культурой", Бог "не имеет ничего общего ни с общественной жизнью, ни с основами Государства". Эта "путаная идеология свободы – заявил будущий Папа, - ведет к догматизму, который раскрывается всё более враждебным к свободе, как таковой".

Одно из центральных размышлений излагаемой "лекции" – следующее: релятивизм, составляющий отправной пункт всего этого, становится таким образом неким догматизмом, который верит в обладание окончательным знанием разума, и в свое право рассматривать все остальное, как всего лишь преодоленный этап человечества, который легко можно релятивизировать. В действительности же это значит, что мы нуждаемся в корнях для выживания, и что мы не должны терять из вида Бога, если не хотим, чтобы исчезло человеческое достоинство.

Это не означает – заканчивает Бенедикт XVI – отвержения иллюминизма и модерна, современного мира, ибо от 2-го Ватиканского собора исходит признание "глубокого соответствия" между двумя культурами и призыв "достичь истинного примирения между Церковью и современным миром, являющим собой великое наследие, подлежащее охране обеими сторонами".