"Сталинизм и итальянские левые"

Милан. В январском номере ежемесячникаMondo e Missioneпомещена рецензияPiero Gheddoна недавно вышедшее в свет исследование"Сталинизм и итальянская левая – от мифа о СССР до конца коммунизма, 1945-1991". Ее автор – Виктор Заславский – родился и получил образование в Советском Союзе; в настоящее время преподает в частном университете Луисс в Риме. Рецензируемая работа основана на изучении недавно ставших доступными исследователям советских архивов. Речь в ней идет не только о политических и экономических сторонах вынесенной в заголовок темы (как, например, финансирование со стороны КПСС итальянской компартии, - чему посвящен ряд работ и других итальянских историков), но также и сильнейшему влиянию "сталинизма" в области культуры. Это влияние заметно ощущается до сих пор в Италии, где в послевоенный период сформировалось целое поколение университетских преподавателей и профессоров, готовивших, в свою очередь, соответственно настроенную интеллигенцию. Лишь в последние годы началось трудное избавление от этого тяжелого наследия, от левого засилья в литературе и культуре.

В. Заславский жалуется на сильнейшие "уступки" со стороны итальянских интеллектуалов "сталинизму", то есть коммунистической и марксистской идеологии, - но то же самое можно было бы сказать и о всей западной интеллигенции, начиная с 30-х годов и до недавнего прошлого. Фактов, подтверждающих это, более чем достаточно – они лежат на поверхности и не требуют архивных исследований. А вот опричинахтакого "соблазна" до сих пор говорится мало и не вполне вразумительно. Преобладает тенденцияоправдыванияпозорного поведения интеллектуалов "свободного мира", вполне добровольно занимавшихся восхвалением рабского тоталитарного режима в СССР.

Автор книги указывает, что историография – итальянская (и опять можно было бы расширить это на всю западную) – "выполнила свой долг" в отношении фашизма: то есть "разоблачения" всех тех, кто разделял фашистскую идеологию или просто симпатизировал ей. "Охота на ведьм" вэтомнаправлении продолжается до сих пор, тогда как не просто "агенты влияния" идеологии советской, но и разоблаченные агенты КГБ, работавшие на Москву (их имена известны из нашумевшего "досье Митрохина") спокойно доживают свой век и регулярно выступают в печати, не скрывая симпатий своей молодости.

Говоря о "сильном отпечатке, оставленном сталинизмом в политической культуре вообще и особенно у итальянских левых", В. Заславский называет такие характерные особенности этого наследия, как "слабость реформизма и отсутствие реформистского проекта реалистического и поддающегося реализации" и особенно – "антиамериканизм, как основу построения политической идентичности".

"Исторически для Италии главной, если не единственной формой сопротивления тоталитаризму был антифашизм... В послевоенной Италии объявить себя антифашистом было условием необходимым и достаточным, чтобы тебя считали демократом. В течение полустолетия в Италии существовала огромная антифашистская историография, которая долгое время была пронизана сталинизмом – в формах революционаризма, антикапитализма, антиамериканизма,терцомондизма... "Терцомондизм" – итальянский термин, обозначающий идеологию, делающую ставку на страны так называемого "Третьего мира", т. е. на "народно-освободительные", антиколониальные движения, инспирировавшиеся из СССР.

Автор рецензии в католическом издании задается вопросом: обладал ли итальянский католический мир иммунитетом к этому культурному влиянию – советскому, которое обанкротилось к 1989-му году? И отвечает: думаю, что нет. Известна слабость культурной политики Христианской Демократии (практически она отдала ее на откуп коммунистам!) и самой Церкви. "Культура", распространявшаяся итальянской компартией, положительно воспринималась в левых католических кругах, восхвалявших, как "освободительные" тоталитарные режимы на Кубе, во Вьетнаме, Камбодже красных кхмеров, маоистском Китае... Пьеро Гедда напоминает, что первой правдивой книгой о геноциде "красных кхмеров" была его "Революция без любви", 1976-го года, отвергнутая тремя католическими издательствами. Изменилась ли ситуация сегодня? Да, но далеко не во всем и не вполне радикально.