Рецензия на последний рассказ Густава Херлинга

Ватикан.Ватиканская газета"Оссерваторе Романо"/03.09/ поместила большую рецензию на последний рассказ польского писателя Густава Херлинга-Грудзинского (1919-2000), последние десятилетия жившего в Италии – "Реквием по звонарю". Литературную известность ему принесла книга о пережитом в сталинских концлагерях перед началом 2-й мировой войны: "Мир в стороне". Она вышла впервые по-английски в начале 50-х годов, с предисловием Бертрана Рассела, её высоко оценил Альбер Камю. Густав Херлинг активно сотрудничал в издававшемся в Париже польском журнале "Культура", а также в итальянской прессе, - где, впрочем, до 1989-го да находился "под подозрением" у левых критиков за свой антикоммунизм.

Его последний рассказ, только что вышедший в переводе на итальянский язык в одном неаполитанском издательстве – "Реквием по звонарю". Польский литературный критик усматривает в нем "метафору жизни самого автора", тогда как автор статьи в ватиканской газете подробно анализирует этот прозаический опус, имеющий несомненную автобиографическую подоснову. Название статьи – это сформулированный умозрительносмыслповествования: "Жизнь представляет собой таинственный рисунок, который нам никак не удается расшифровать". Густав Херлинг не был человеком верующим, не во всем разделял идеи своего великого соотечественника папы Иоанна-Павла П, и подвигу о. Максимилиана Кольбе предпочитал образец "мирской святости" – Януша Корчака, который сопроводил своих еврейских учеников в газовую камеру.

Герой рассказа – Нафта, невинная жертва нацистских гонений, печально-известнойKristallnachtв ноябре 1938 года. Даже если сам Херлинг не пережил кошмары Холокоста и – по его словам – "не желал узурпировать не свою роль", он принимает самое глубокое участие во внутренней ситуации еврея без настоящей родины, которую тот неустанно ищет. Это было как бы пробуждением в нем потребности возвращения "в места своей Польши, после пятидесятилетнего удаления".

Перед читателем развертывается драма и "со-переживание" – при полной аналогии событий, всегда переживавшихся всем этим народом, с терзаниями всего лишь двухлетнего малыша. Это и есть Нафта – сын Сары и Абрама Нафтали, владельца лавки школьных учебников, брошенных в огонь нацистами, тогда как его и жену убили. В живых остается лишь двухлетнй ребенок, изувеченный и оглохший. Он-то и станет впоследствии "фра Нафта", принятом в неаполитанском монастыре Санта Кьяра, хотя он и не "фрате", не монах, едва может ходить и не может общаться ни с кем. Отсюда он предпринимает своеобразные "паломничества" по другим итальянским монастырям и дальше – до Нюрнберга и Вюпперталя: символ травматической действительности, для описания которой писатель пользуется лаконичным до сухости языком, минимумом слов. Нафта исчезает после 1990-го года, после чего в 1993-м из монастыря Вюпперталь поступает собщение о его "официальной смерти". Повествоване в целом – это поиски истины; не в бесконечном океане бытия, но в повседневности, которая может казаться лекарством.